Причем кто выиграл? Это кто такой умелый, Архаров, что ли? Да ведь он едва-едва ходы выучил и ферзя называл королевой. Вы шутите, что ли?
Примерно в таком духе потекли разговоры по клубу. Давешний парнишка Матвей вдруг оказался рядом со мной. Поглядел на доску, хлопнул меня по плечу.
— Ну ты даешь, Дэнчик! Ничего себе!
Муромцев, наконец, оторвался от доски, тоже посмотрел на меня. Между прочим, недоверчиво.
Как будто, это не я играл сейчас с Яковлевым. Хотя, по большому счету, это действительно так.
— Очень оригинальные ходы, Архаров. И очень яркие. Ты где это научился?
Я пожал плечами.
— Да так, книжки изучал. Думал. Прикидывал, — и поскольку тренер продолжал смотреть на меня, как на инопланетянина, добавил: — Меня как будто кто-то толкнул. Вот так надо ходить, вот так. Прямо озарение какое-то!
Вот теперь Муромцев кивнул.
— Да, такое бывает. Когда ходы на уровне интуиции проявляются.
Но Яковлев не пожелал мириться с поражением.
— Что же это такое, Сергей Иванович? — жалобно спросил он. — Ему просто повезло, я уверен. Что же мне теперь, первенство пропускать?
Тренер покачал головой.
— Нет, конечно. Играйте еще две партии. Будем выяснять, как долго у Архарова длится озарение. Оба пойдете, в случае чего.
Я согласился. Да и Яковлеву ничего другого не осталось. Мы передохнули минут пять и снова уселись за стол. Теперь вокруг нас собрались почти все остальные участники клуба.
На этот раз я играл черными. Перед игрой тихонько продумал стратегию. Яковлев сейчас выбит из колеи. Наверняка будет задницу рвать, лишь бы выиграть.
Мне надо изменить стиль. Вместо штурмов и лобовых столкновений просто надо выстроить глубоко эшелонированную оборону. В стиле Тиграна Петросяна, одного из чемпионов мира 60-х годов. И атаки Яковлева разобьются об эту защиту.
Так я и сделал. Шахматные фигурки опять замерцали передо мной ровным строем воинов. Они воодушевились после недавней победы и рвались в бой.
Но я поговорил с своим махараджой, которого теперь звали Бхагвант. Объяснил стратегию и вытекающую из нее тактику.
— Ладно, — недовольно сказал раджа. — Так и сделаем. Эй, воины! Готовьтесь к обороне.
Суть моей тактики состояла в выстраивании грамотной защиты центра пехотой. Я постепенно выдвигал копейщиков по староиндийской системе.
Яковлев пытался атаковать в самом начале, но я успел запереть центр. Мои копейщики стойко держались там. Противник вынужден был отступить, потеряв коня и еще двух пешек.
Мой строй прикрывал центр. Вдобавок связывал оставшегося вражеского всадника, угрожая пробиться вглубь строя.
— Это же система Гаспаряна, — удивленно сказал Муромцев, поглядев на доску. — Сколько раз я учил вас его защите! А вы всегда хотите атаковать. Смотрите, это почти непробиваемая крепость! Ты изучил его игры, Архаров?
Я вышел из игрового транса и неохотно оторвался от фигурок.
— Какого Гаспаряна? — переспросил я. — Вы имеете ввиду Тиграна Петросяна?
Теперь на меня с удивлением смотрел не только Муромцев. Остальные тоже. Я же недоумевающе смотрел на них.
После небольшого конфуза выяснилось, что ни о каком Петросяне здесь не слыхивали. Вместо него недавним чемпионом мира был Левон Николович Гаспарян. Со схожей тактикой ведения игры.
— А кто же тогда нынешний чемпион мира? — спросил я, все еще надеясь услышать фамилию Спасского.
— Как кто, Путте Редди, конечно же, — все так же изумленно ответил Яковлев. — Как ты можешь играть, если не знаешь действующего чемпиона мира?
Да, случилась досадная неувязочка. Из-за сосредоточенности на игре я забыл просчитать варианты ответов собеседника. И попал впросак. К счастью, меня выручил Матвей.
— Ну, что ты привязался к человеку? — досадливо заметил он. — У Денчика голова болит, после недавнего падения. Он сам говорил, что подзабыл кое-что. Бывает.
Зрители успокоились. Да, действительно, разумное объяснение.
— А играть лучше он тоже после падения стал? — проворчал Яковлев.
Я покопался в памяти прежнего Архарова. Быстро выудил оттуда сведения о нынешнем мире. Это оказалась альтернативная реальность.
СССР здесь также существовал. Вроде бы, такой же, как и в моей истории. Вот только чемпионы другие. Глобального доминирования Советов в шахматах, как в моем мире, здесь не было.
Уж не знаю, почему, но советские шахматисты после второй мировой завоевали титул только в половине случаев. Солманис, Геллер, Макаров — какие-то новые имена игроков из СССР, мне неизвестные.
И еще Самуэль Робсон, Филип Штерн, Мигель Эласкес Кордоба, Себастьян Мазэ. Кто это такие, вообще? Память Архарова услужливо подсказывала, что это тоже чемпионы. Как же так получилось, что мы упустили пальму первенства? Где наши Ботвинник, Таль, Смыслов и Спасский?