— Сам я учился в Хиве, но лучший мед тот, который собран пчелами со многих цветов, — сказал Гарры-молла Довлетмамед Азади.
— Отец, — ответил Махтумкули, — чтоб знания мои были совершенны, я хочу наполнить сосуд моего разума из двух чаш. Из чаши ученой и святой мудрости и из чаши жизнь. Готов отправиться на поиски пира[41] хоть сегодня же, но пусть моя дорога приведет меня сначала к дому Нияза Салиха, которого я хочу поблагодарить за науку.
— Нияз Салих живет в краю, где славится своей ученостью медресе Идри́с-баба́. Там среди эрсары живут гоклены, которых переселил туда Надир-шах. Я благословляю тебя, сын мой.
Аксакалы тоже благословили Махтумкули и дали ему на дорогу и на учебу деньги, собранные народом.
Как тень, бродил Махтумкули вокруг кибитки Менгли, но девушка не показывалась.
Зюбейда, сестра Махтумкули, сжалилась над братом, сходила к тетке с пустяковой просьбой и узнала: Менгли в ауле нет, вместе с братьями и сестрами уехала в гости в Кара-Калу.
Путь Махтумкули лежал в другую сторону.
В Чарджу́е Махтумкули узнал, что его учитель Нияз Салих умер.
— Оставайся у нас! — предложил ему молла. — В нашей мечети сильные учителя. Мы устроим тебе экзамен, чтобы определить степень твоей учености.
Молла назначил день экзамена, и Махтумкули простился с караванщиками, которые уходили в Керки́.
Дни молодой шахир проводил на берегу Амударьи. Местные люди называли ее Джейхун. «Если видим, знаем — она здесь», — так говорили о непостижимой и непостоянной реке люди. В любой час Джейхун могла поменять русло.
Мощный густой поток летел между ненадежными берегами в неверную, дрожащую от страшного зноя даль. Река была как символ жизни. Неведомо откуда являлась, неведомо куда утекала, каждый миг новая. Ее нельзя было ухватить, удержать, чтоб рассмотреть, понять и отпустить, как птицу.
Махтумкули экзамен не пугал: Азади и Нияз Салих были мудрыми и знающими учителями, но волнение не покидало шахира. Экзамен — это сражение молодости с устоями жизни. Это бой за самого себя.
В решающий день Махтумкули пришел в мечеть на молитву зари и потом остался в мечети, ожидая экзаменаторов. Сонно ежась плечами, приходили и занимали место перед одной из колонн ученики. Они перебрасывались между собой словами, вздремывали. Наконец пришел молла. Он сел, опершись спиной о колонну, и возле него заняли места трое мударрисов[42], которые учили разным наукам. Молла оглядел присутствующих, нашел глазами сидящего в стороне Махтумкули и предложил учителям задавать ему вопросы.
Один учитель попросил прочитать на память суру[43] «Пещера».
Махтумкули прочитал.
Другой учитель выслушал первые строки десяти сур, начиная от суры «Паук».
— Он знает Коран наизусть, — установили учителя и задали несколько вопросов по арифметике.
Махтумкули отвечал без запинки.
— Знаешь ли ты «Книгу разъяснения», написанную Аль-Кема́ль ибн аль-Хумамом?
— Эта книга была у Нияза Салиха, моего пира, и он обучал меня по ней.
— Выйди из мечети, Махтумкули, — сказал молла. — Мне нужно посоветоваться с учителями.
«Неужели я показал себя темным? — думал Махтумкули, стоя за дверьми мечети, и вдруг обрадовался: — Если учителя знают много больше отца и Нияза Салиха, я буду умолять моллу оставить меня при этой мечети, чтобы познать то, что ведомо здешним учителям».
— Иди, — сказал ему один из учеников, открывая дверь мечети.
— Садись, сын мой, — молла улыбался. — Друг наш, Махтумкули! На экзамене ты показал столь блестящие знания, что нам приходится сказать тебе горькую для нас правду. У нас ведь не медресе, хотя у меня много учеников, но ты ничему у нас не научишься. Мы знаем столько же, сколько знаешь ты, ибо мы учим наших учеников тоже по книге Аль-Кемаля ибн аль-Хумама. Поищи себе учителя посильнее. Махтумкули. Ступай в медресе Идрис-баба. Там ты найдешь учителей, достойных тебя.
Ученики почтительно проводили Махтумкули до караван-сарая, где он жил, ожидая экзамена, и он, развеселясь сердцем, спел им свои песни, и послушать шахира собралось много людей. Был среди них человек, которого звали Пиркули́.
— Шахир, — сказал он Махтумкули, — я приехал в Чарджуй, чтоб купить необходимое для свадьбы. Я женю своего младшего сына. Мой аул по дороге в Хала́ч. Не почтишь ли ты своим присутствием праздник моего дома?
Махтумкули хотелось поскорее добраться до медресе Идрис-баба, но отказать человеку в его просьбе он тоже не мог.
И славил Махтумкули красоту невесты и жениха на свадьбе в доме Пиркули. Песни молодого шахира всем полюбились, и благодарные люди проводили его до следующего аула, который был по дороге в Халач.