Меня силой возвращают в реальность эти голоса. Не хочу туда, как же не хочу туда, аж тянет выть. В меня снова плескают водой, но галлюцинации в виде волн и царапающейся кошки уже нет. Я уже точно знаю, кто я, где я, и зачем я здесь.
Глава 16. Решающий бой
Черный ворон бережно положил меня на кушетку, укрыл легкими простынями, подвинул стол, на котором стоял кувшин с лимонно-мятной водой, проследил, чтобы я выпила перед ним целый стакан. Хотя за целые сутки я съела только кусок сыра, голод совсем не ощущался, хотелось только пить, сколько бы я ни пила, жажда не утолялась. Как только появляются силы, начинаю тереть, двигать руками, не веря, что они, что я – на свободе. Ворон устроился в соседнем шалаше и заходит каждый час. Молча уходит, когда я делаю вид, что сплю и спрашивает о самочувствии, если видит, что я бодрствую. Где-то в глубине, очень глубоко тоненький голосок пищит в ответ на его видимость заботы:
– Да проведешь ты свой обряд, я потихоньку прихожу в себя! Ты же об этом печешься!
Но реально подать голос, конечно, не решаюсь, да и зачем? Черный Ворон больше не злился, во всяком случае, в его голосе и поведении я ничего такого не замечала. Возможно, чувствовал некое подобие вины, ведь из-за него я могла погибнуть, но скорее всего все было гораздо прозаичнее – он хотел скорейшего моего выздоровления, чтобы провести обряд. Уже на следующее утро я начала чувствовать себя гораздо лучше, смогла поесть, меня почти не тошнило, и голова болела, только если выходила на улицу. Что делать дальше, я пока не представляла, только спросила у Ворона, поймали ли воины нужное количество змей для обряда, на что получила короткий положительный ответ. Ну что теперь? Он прекрасно знает, что повторить свой неудавшийся «подвиг» я не решусь, невозможно это. Но он также и не злорадствует – наверное, таким образом решает поберечь меня.
…Страшная, огромная пустота небольшими шажками приближалась ко мне. Тогда, в своем мире именно она заполнила меня и грозилась сделать это сейчас снова. Я знала, каково это – когда тебя поглощает пустота. Это невыносимо безразлично, невообразимо равнодушно, и этого я боялась больше всего на свете. Я отказалась принимать больных, да Ворон особо и не настаивал, но когда услышала голос вороненка-подростка, рьяно пытающегося ворваться в мой шалаш, яростно споря с охранниками, вышла из своего убежища.
– Что случилось?
– Вы плохо вылечили мое крыло. Я не могу ложиться на правый бок, оно ноет и ноет, не могу даже взмахнуть крыльями, и вообще, мне кажется, срочно нужно смазать мазью, внутренняя часть крыла начала опухать.
Велю охранникам пустить мальчика, но что делать не знаю. С крылом давно должно было быть все в порядке.
– Ты же прилетал ко мне с сыром и водой, так что случилось сейчас? – шепотом спрашиваю его.
– А сейчас пухнет, как будто там что-то есть.
Ничего не понимаю, жалуется на опухоль, а на лице улыбка, будто чай пришел пить с тортом.
– Хорошо, раскрывай крыло.
Вороненок не торопится, а ставит странные условия:
– Раскрою, только не кричите, не хочу, чтобы охранники услышали.
Да что я, болячек не видела что ли, пока лечила этих воинов-воронов, что творится в конце концов?
Вороненок медленно раскрывает крыло, а я вижу… я вижу мордочку Песика. Прежде чем издать возглас радости, успеваю зажать рот ладонью.
– У вас пару минут, мы с ним уходим, – по-взрослому командует ворон-подросток.
За две минуты Песик успевает рассказать главные новости. Жители Йылан-кале, а также все змеи племени Шахмары ночью выходят в путь. Будут продвигаться по тоннелю, займут расположение в разных местах. Оружия по предварительным расчетам имеется в достаточном количестве. В деревне остаются подростки, ровно через день и они двинутся в путь на подмогу. Шахмара знает, что завтра обряд, и это время должно стать началом великой битвы.
Вороненок прячет под свое могучее крыло Песика и они уходят. Пустота отступает, приходят мандраж, тревога, ликование. Но и страх – а если Шахмара не успеет? Если обряд состоится?