– Сенатор Корш… – проговорил Фрэнк.
– Это был не сенатор, – ответил Дигнан.
В хижину вошёл Аменд.
– Я спущусь вниз, нужно найти его, – сказал Капитан Дигнан и не дожидаясь какого-либо ответа, вышел.
– Это был сенатор Корш, – сказал Фрэнк.
– Нет. Это был сильнейший гипнотизер. Теперь всё складывается. Он приказал стрелку стрелять и тот не мог противиться, хотя и говорил, что не хотел. Он сказал тебе, что он сенатор и ты действительно увидел его в нём. Он приказал полицейским остановить нас на дороге. Он приказал нашему сотруднику достать информацию обо мне в Justice-Tech. Это гипнотизер, и теперь нужно выяснить в чьих интересах он работает.
– Работает? Он выпрыгнул с такой высоты, теперь он точно мёртв.
– Капитан должен найти тело. Я пока осмотрю хижину, – судя по тону Аменда, разговор был окончен.
Фрэнк вышел на улицу и подошёл к обрыву. Он не говорил с сенатором Коршем. Его использовали, надавив на самое больное место – преданность человеку, которого он считал своим отцом. Фрэнк едва не совершил ошибку. Ему было очень паршиво. Он почувствовал всеобъемлющее чувство вины и стыда за свои действия. Затем промелькнула предательская мысль – а вдруг это всё же был сенатор Корш? Фрэнк привёл к нему роботов, устроив западню для своего наставника. Но прыжок в окно не имел смысла. А вдруг у сенатора был припасён трюк на этот счёт? Нет. Это не был сенатор – сотрудник Justice-Tech видел в нём Директора Стиннера, а других людей, устраивавших им неприятности он так же подчинял своей воле. Сенатор Корш был мёртв. Он умер своей смертью. Но если не своей? Могли ли его специально заразить некой неизлечимой болезнью, чтобы открыть дорогу в сенат для робота? Нет, это не имело смысла, сенатор ведь сам работал над этим роботом. Но если не работал, и Фрэнку солгали? Тогда дело приобретало скверный оборот. Фрэнк запутался. Он ещё раз попытался разобраться в своих мыслях, пытаясь привести их в структуру. Первый вариант – сенатор Корш умер своей смертью, Фрэнк видел гипнотизера. Вариант второй – сенатора Корша отравили, Фрэнк видел гипнотизера. Вариант третий – сенатор Корш инсценировал свою смерть, и Фрэнк видел именно сенатора. Вариант четвёртый – сенатор инсценировал свою смерть, и Фрэнк видел его в машине, а сейчас на скале – гипнотизера, ведь сенатор говорил, что враги повсюду и не только роботы, а те же враги могли узнать о разговоре Фрэнка и гипнотизер сыграл на этом. Вот только что это за гипнотизер, для которого выпрыгнуть с обрыва было более благоприятным, нежели попасться в руки Капитана Дигнана? Выпрыгивая он даже ни секунды не сомневался. Фрэнк качнул головой. Это всё слишком запутано, чтобы быть правдой. Самым достоверным был первый вариант. Фрэнк любил, когда всё было просто.
Он достал из кармана зажигалку Zippo, которую сенатор дал ему в их последнюю встречу. Настоящий сенатор. Была бы сигарета, быть может Фрэнк и закурил бы. Сзади к нему подошёл Аменд.
– Прости, что я предал тебя, – сказал Фрэнк, посмотрев на робота.
– Ничего, Фрэнк, мы же команда, – улыбнулся Аменд.
Фрэнк посмотрел вниз. Начинало подниматься солнце, освещая самую верхушку горы, а внизу всё было до сих в полумраке. Облака медленно проплывали под ними. Фрэнк подумал – как же ему теперь искупать свою вину перед Амендом, и перед самим собой тоже.
Аменд приставил к затылку Фрэнка пистолет с глушителем и спустил курок. Практически бесшумный выстрел. Пуля вошла в затылок и вышла с обратной стороны головы. Мёртвое тело Фрэнка повалилось вперёд, упав на самый край перед обрывом.
Подошёл Капитан Дигнан. Аменд передал тому оружие.
– Людям нельзя доверять, Капитан.
– Им нельзя давать второй шанс, – подтвердил тот.
Аменд развернулся и ушёл. Капитан взял Фрэнка за ноги и потащил тело в сторону. Выроненная из рук Фрэнка Zippo покатилась по склону, и, скользнув по каменному краю скалы, скрылась из виду.
Часть пятая. Шахматная доска роботов: Расстановка фигур
Точная дата неизвестна
Приблизительно 1980е – 1990е года
Лучи солнца, близящегося к закату, укрывали собой буйную летнюю листву на деревьях, обступивших дорогу с двух сторон. Каждое находилось за низким ограждением, будучи аккуратно подстриженным и ухоженным. Они казались настолько декоративными, что даже птицы восседая на их ветвях пели как бы с опаской, готовые в любой момент встрепенуться, если садовник подойдёт, непринуждённо покашливая, мол не для вас я эту красоту ваял и поддерживаю, а для привередливых, но отменно платящих жильцов. Но покуда жильцам нравилось пение птиц у своих домов, они чирикали и галдели, впрочем, не особо громко, не испытывая судьбу. Июльские запахи витали в воздухе, сопровождаемые назойливыми мухами и мелкой вездесущей мошкарой. Но даже мухи и мошки были менее навязчивые здесь, чем в любом другом месте, приобщаясь к царившей вокруг атмосфере аристократизма и элитарности. Разные на вид, но одинаково роскошные особняки друг за другом воплощали собой осуществление американской мечты в последней инстанции. Жизнь в подобном районе текла намного медленнее, чем ей было положено течь для среднестатистического человека. Но среднестатистический человек, в среднем по статистике, мог забрести в этот район только совершенно случайно и ненадолго, ненароком ошибившись своим местом в этом мире.