Выпуск длился полтора часа. По очереди говорили противники реформы, пытаясь убедить публику своими аргументами, член совета директоров и пресс-секретарь качественно разбивали все доводы, перетягивая нить спора на свою сторону. Ничего нового, всё это я уже слышал сотни раз. Тогда такие споры велись во всех кругах, и Ассоциация адвокатов не была исключением. Время показало, что представители Justice-Tech были правы. От судебной реформы люди получили несказанную пользу при отсутствии явных недостатков. Стив не вмешивался в дебаты. Оно и верно – он, судя по всему, был отличным инженером, а не оратором, за него говорили другие. Но ближе к концу программы прозвучало:
– Раз дело зашло об их интеллекте, о нём нам может рассказать один из людей, которые непосредственно занимались его созданием и последующим совершенствованием. Стив Макмарен, ведущий специалист в области программирования.
Стив взял в руки микрофон. Он старался казаться невозмутимым, но по его движениям было видно, что он волнуется. Выступление перед столькими телезрителями, и сотнями присутствующих в зале студии не было тем, к чему жизнь готовила этого ботаника, судя по его внешнему виду.
– Вы говорите о человечности, что судья должен уметь вникать в ситуацию человека, приходящего в суд, – он сделал паузу на несколько секунд, – но это же так субъективно! Когда в суд придёт хорошо одетый мужчина, интеллигентный, внушающий доверие и когда в суд придёт бездомный или настолько бедный человек, что у него нету возможности опрятно выглядеть, если один обладает природным обаянием, а второй заикается, когда говорит, то как себя ведут некоторые судьи? На уровне подсознания они доверяют более успешно выглядящему, потому что подсознание подсказывает, что он надежный человек, успешный и солидный. А как будет выглядеть бездомный? На уровне подсознания большинство судей никогда не доверились бы ему. Когда в суд приходит человек, чьи жизненные обстоятельства схожи в чем-то на обстоятельства, с которыми сталкивался судья или же близкие ему люди, и когда в суд приходит человек, жизненная история которого вызывает у судьи неприятие, кому он больше поверит? Кому он сможет смягчить приговор? Тому, у кого было трудное детство, а в зале суда сидит жена и плачет на протяжении всего процесса, или тому, кто живет один и не пытается давить на жалость? Судья может войти в положение человека, которое близко ему, которое он может понять. И в то же время не войти в положение другого. Хотя другой судья, мог бы думать иначе.
Стив сделал паузу, собираясь с мыслями, и продолжил:
– Но в момент преступления все люди одинаковы, в миг совершения правонарушения нет красивых и уродливых, бедных и богатых, есть только люди, которые преступили закон. И для разума робота не важно, какой ты, важно, что ты сделал. Для них мы не индивидуальные личности, мы все люди, одинаковые по своим правам и статусу без влияния субъективных факторов. Роботам не присущи чувства, да. Благодаря этому они могут судить. Судить нас, поскольку в этой категории они выше, чем мы. У них есть закон, и он для них истина. Поэтому роботы применимы в суде, и не применимы в какой-либо другой сфере. Они не смогут быть нашими друзьями, нашими врагами, нашей властью или нашими культурными деятелями. Они не могут чувствовать, и этому мы их не научим. Они не могут поддерживать отношения с людьми кроме деловых, по юридическим вопросам, да и этого не нужно. Они не приспособлены ни для чего кроме юриспруденции. Но зато там им нет равных. И мы можем им в этом довериться, поскольку в отличие от людей – роботы не подведут.
Зал взорвался аплодисментами, а я подумал, что сделал преждевременные выводы насчет слабого ораторского искусства Стива.
Более я в сети ничего о нём не отыскал. Что тем более было странным, учитывая высокий пост, который он занимал в корпорации.
Вечером раздался звонок – это был Трейс, мой друг, мой коллега, и мой спасательный круг в море ситуаций, когда мне требовались сведения, а у меня их не было.
– Донован, проверь почту, я тебе прислал кое-что. Когда всё станет ясно и разберешься что к чему – встретимся, расскажешь мне. Удачи.
Я открыл ноутбук, зашёл на закрытый канал связи и увидел входящее сообщение.
«Твой Стив оказался довольно неуловимой личностью, но не настолько, чтобы я его не нашёл.
Полицейские сводки ничего толкового не выдали. Был один тип с такой фамилией, но совсем не тот, что нам нужен. К медикам никто подобный за последние недели так же не обращался. Более того, никто не заявлял о его исчезновении – у него нет ни родственников, ни друзей. Хотя насчет последних не могу сказать точно. Трупа Макмарена ни в одном морге идентифицировано не было. Но я пошёл дальше, и пробил через закрытую базу данных судебных решений, хотя поначалу не видел в этом нужды. Ты удивишься, но тут я и откопал кое-что интересное. Почти две недели назад было закрытое судебное слушание по делу, касающегося корпорации Justice-Tech. Дело объявлено таким, что содержит информацию о коммерческой тайне, и Justice-Tech настояла, чтобы его засекретили. Корпорация была обвинителем. Подробностей дела нет, даже я не смог найти. Судебного решения тоже нет. Только упоминание о самом судебном процессе. И Всё. Больше я ничего не смог найти. Вот номер дела: 406-11338. Информацию о нём можно снять только с системы роботов-судей. Если у тебя нет среди них знакомых, более-менее вменяемого не слишком незаконного способа достать подробности я не знаю.