Шахнаме. Том 1

Полет Кей-Кавуса на орлах.

С рукописи Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина.

Он только раскаянья муки обрел.
Жил в чаще, от милой страны вдалеке,
К Cоздателю мира взывая в тоске.

[РОСТЕМ ВОЗВРАЩАЕТ КАВУСА]

За грех он прощенья просил у Творца,
А войско искало меж тем беглеца.
Узнав, наконец, где укрыт Кей-Кавус,
С Ростемом помчались Гив храбрый и Тус.
Ростему сказал престарелый Гудерз:
¹³⁹³⁰ «С тех пор как пытливые очи отверз,
Немало я видел престолов, венцов,
Царей и счастливых судьбою бойцов, —
Средь знатных и малых не знал я, клянусь,
Строптивца такого, как царь наш Кавус.
Затмился в нем веры и разума свет;
Одни заблуждения, доблести нет.
Знать, мозга его голова лишена,
Не зреет в ней здравая мысль ни одна.
Никто из великих мужей в старину
¹³⁹⁴⁰ Не рвался небесную видеть страну.
А он дуновеньем одним ветерка
Подхвачен и вдруг унесен в облака».
Воители те разыскали царя
И речь повели, за безумства коря.
«Тебе бы, — промолвил Гудерз, — подошел
Приют одержимых, не царский престол.
Нам замыслов не открываешь, и что ж?
Страну ненавистным врагам отдаешь!
Три раза в беду попадал ты, но впрок
¹³⁹⁵⁰ Тебе не пошел беспощадный урок.
Ты к Мазендерану знамёна понес,
Припомни, что там испытать привелось.
И после ты в гости к врагу поскакал;
Был гордым кумиром — брамином ты стал[397].
Мечу твоему не подвластен лишь Бог,
Его одного покорить ты не смог.
Всю землю войной обошла твоя рать —
Теперь до небес ты задумал достать!
Владыкою став над одною страной,
¹³⁹⁶⁰ Тотчас же кидаешься в битву с другой.
Смотри, сколько бед на себя ты навлек!
От смерти досель избавлял тебя рок.
Умрешь ты, и станет молва говорить:
Жил царь, что хотел небеса покорить,
Близехонько встретиться с солнцем, луной,
Все звезды небес сосчитать до одной...
Учись у исполненных верой вождей,
Разумных, желавших добра для людей.
Создателю мира служи одному
¹³⁹⁷⁰ И помыслом каждым будь верен Ему».
Внимая внушенью, с печалью в очах
Стоял пред мужами пристыженный шах.
«В речах ваших мудрость, — был шаха ответ, —
Ущерба от них справедливости нет.
Тобой изреченное — правда одна;
Укора моя заслужила вина»[398].
Из глаз его жгучие слезы текли.
Взывая к владыке небес и земли,
Собрался в дорогу и сел в паланкин
¹³⁹⁸⁰ Раскаянья полный Кавус-властелин.
Вернулся, воссел на престол золотой,
Стыдясь, что пленился пустою мечтой.
Решил сорок дней пред Йезданом стоять,
То падая ниц, то вставая опять.
Дворец ни на миг он покинуть не мог —
Так стыд нестерпимый лицо ему жег;
Кровавые слезы струились из глаз.
Владыке миров непрестанно молясь,
Скрываясь от взоров, он замкнуто жил
¹³⁹⁹⁰ И празднествам пышным конец положил:
Всегда одинок, покаянно-суров,
Он жаловал бедным немало даров.
В печали склонясь пред всевышним Творцом,
Смиренно к земле припадая лицом,
Он каялся горько, не ведал утех,
И правый Йездан отпустил ему грех.
Дружина, что в прежние дни разбрелась,
К порогу властителя вновь собралась.
В венце он воссел на престол золотой,
¹⁴⁰⁰⁰ Казну отворив пред дружиною той.
И понял он, к жизни опять возвращен,
Что рвенье плоды принесло: он прощен.
В стране возрожденной порядок и лад,
И благословляют царя стар и млад,
И светлой его благодати лучи
Всю землю одели в сиянье парчи.
И каждый из гордых властителей стран,
Из тех, что державной короной венчан,
Ему покорился; все к шаху идут,
¹⁴⁰¹⁰ Забыв о раздорах, отрекшись от смут.
И время настало счастливое вновь;
Владыки венец озарила любовь.
Все знатные слугами стали ему
И клятву покорности дали ему.
С рогатою палицей, в славном венце,
Воссел повелитель в державном дворце...
Поведал я тайны земли и небес;
Никто не припомнит подобных чудес.
Таков был обычай владыки земли,
¹⁴⁰²⁰ Так дни знаменитого витязя шли.
Коль правдой одной властелин вдохновлен,
Нужды не имеет в заступнике он;
Творит справедливость и ею согрет,
Считая весь мир суетою сует.

[СКАЗ О СРАЖЕНИЯХ СЕМИ БОГАТЫРЕЙ]

От смерти не спрячешься, чадо земли![399]
Каков был обычай Ростема, внемли.
Разумное слово промолвил герой,
Без страха со львом выходивший на бой:
«Коль мыслишь ты славу героя добыть
И сталь закаленную кровью омыть —
¹⁴⁰³⁰ Тебе не укрыться от бед и тревог,
Когда наступает сражения срок.
Пресечь твои дни коль угодно судьбе,
Помочь осторожность не может тебе.
Такого ль воителя храбрым считать,
Кто с храбростью мудрость решил сочетать?
У мудрости, верь мне, иная стезя.
В боях предаваться раздумью нельзя».
О неустрашимом Ростеме теперь