Судья Брюгьер получил достаточно большое количество материалов из Берлина и существенно меньше из Венгрии. Будапешт неохотно выдал всего лишь шесть неподписанных страниц без указания даты, в которых содержался обзор всего изобилия материалов по Карлосу (более тринадцати толстых папок), заявив, что не может предоставить остального, так как это “может повредить интересам безопасности Венгерского государства”.{462} Остальные материалы, касающиеся прошлого Карлоса, могут находиться в Москве, Бухаресте, Праге и Гаване. Французский судья заявил, что не испытывает желания ехать в Москву, однако, хотя Карлос и не был агентом КГБ, в этой организации вполне могут находиться копии отчетов о нем, которые отсылались в Советский Союз его коммунистическими собратьями.
Сам Карлос вряд ли когда-нибудь приподнимет эту завесу. В частных разговорах со своими адвокатами он похвалялся знакомством с полковником Каддафи, президентом аль-Аса-дом и Саддамом Хусейном. Решись Карлос когда-нибудь предать своих хозяев, его первой жертвой оказался бы политический лидер Ливии. “Если бы я захотел, я мог бы лишить Каддафи власти. Я мог бы выдвинуть против него миллион обвинений”, — заявил Карлос в беседе с одним из своих адвокатов. На публике, правда, Карлос говорил иное: “Я никогда не работал на страны, находившиеся за железным занавесом”.{463} Если бы Карлос выдал своих патронов, будь то в советском блоке или на Ближнем Востоке, это стало бы козырем для следователей, захоти они привлечь Карлоса и его помощников к ответу за все совершенные преступления.
В течение длительного времени нежелание западных секретных служб подвергать угрозе свои хрупкие отношения с союзниками СССР и арабскими диктатурами обеспечивало Карлосу полную неприкосновенность. Его влияние было столь велико, что одна из секретных служб Франции, Общая разведка, с помощью его имени заманила в сентябре 1980 года в ловушку двух лидеров движения “Прямое действие” Жана Марка Руэллана и его подружку Натали Менигон. Для этого был использован египетский информатор, сообщивший им, что Карлос нуждается в их помощи для взрыва Асуанской плотины. Это было настолько безумное предложение, что наживка сработала. И когда Руэллан и Минегон явились на встречу с Шакалом, их встретила не протянутая рука террориста номер один, а нацеленные на них дула револьверов.
Когда же секретные службы отваживались выступить против Карлоса, их целью становилось убийство, и в этом смысле демократия прибегала к той же тактике, что и частная армия наемников. Например, бывший глава французской ДГСЕ Клод Зильберзан добивался получения “лицензии на убийство” для своего ведомства. Зильберзан полагал, что если президент фактически и лишился своего права решать вопросы жизни и смерти с отменой смертной казни, секретная служба сохранила за собой “привилегию” уничтожать преступников, а особенно террористов, за рубежом. На территории Франции их нельзя было убивать, так как их можно было арестовать.{464}
Уклоняясь от публичного обвинения режимов, поддерживавших и использовавших Карлоса в своих интересах, западные секретные службы лишили себя возможности оказывать эффективное давление на его спонсоров. В 1986 году ЦРУ решило применить именно эту тактику против конкурента Карлоса Абу Нидаля. Издание “Записной книжки Абу Ни-даля”, содержавшей схему его организации, список ее членов, соучастников и перечень совершенных преступлений, вынудило некоторые европейские правительства, включая Восточную Германию, прервать с ним свои отношения. Материалы восточноевропейских секретных служб свидетельствуют о том, что страх быть разоблаченными сыграл не последнюю роль в их решении избавиться от Карлоса.
Поэтому значительная часть вины за то, что Карлосу в течение столь долгого времени было позволено совершать свои бесчинства, должна быть возложена на секретные службы и правительства Запада. Противоречивые распоряжения, отдаваемые французским руководством, привели к срыву нескольких попыток его захвата. Поспешное создание президентом Миттераном не подготовленного подразделения по борьбе с терроризмом, подчинявшегося лично ему, посеяло раздор между существовавшими силами безопасности и отбросило Францию далеко назад в деле борьбы с терроризмом. Через несколько лет главы ДГСЕ и ДСТ по отдельности попытались положить конец сирийским акциям, направленным против Франции, однако ни той, ни другой службе не удалось установить, что Сирия покровительствовала Карлосу. И тот факт, что за получение Карлоса Франции в 1994 году пришлось отпустить двух иранцев, обвинявшихся в убийстве, и прибегнуть к нарушению всех международных законов, также не делает ей чести.