— У меня неприятности.
— Вот как, сэр?
Я коротко рассказал ему, что произошло.
— Что ты мне посоветуешь?
— Мне кажется, если б я был на вашем месте, сэр, я незамедлительно принял бы приглашение мистера Питт-Уэйли. Если помните, сэр, он приглашал вас на прошлой неделе в Норфолк на охоту.
— Совершенно верно! Разрази меня гром, Дживз, ты, как всегда, прав! Приходи на вокзал с моими чемоданами сразу после ленча. Я сейчас отправлюсь в клуб и спрячусь там до отхода поезда.
— Вы желаете, чтобы я сопровождал вас в Норфолк, сэр?
— А ты хочешь поехать?
— Если позволите, сэр, я думаю, лучше мне остаться здесь и поддерживать связь с мистером Литтлом. Возможно, мне удастся найти способ примирить враждующие стороны.
— Действуй, Дживз, и если у тебя что-нибудь получится, ты чудо!
В Норфолке меня заела тоска. Почти всё время лил дождь, а когда погода прояснялась, я находился в таком нервном состоянии, что без конца мазал на охоте. К концу недели терпение у меня лопнуло. Я имею в виду, глупее не придумаешь, чем торчать в сотне миль от цивилизации только потому, что с тобой хотят перекинуться парой слов дядя и жена Бинго. Я твёрдо решил поступить по-мужски: вернуться в лондонскую квартиру и велеть Дживзу всем отвечать, что меня нет дома.
Я послал Дживзу телеграмму о своём приезде и, прибыв в метрополию, прежде всего отправился к Бинго. Мне хотелось выяснить, как обстоят дела, но, по всей видимости, малыша не было дома. Позвонив несколько раз, я совсем было собрался уходить, когда за дверью послышались чьи-то шаги и она распахнулась настежь. Должен признаться, это был не самый приятный момент в моей жизни. Я увидел перед собой круглое лицо лорда Биттлшэма.
— Э-э-э… гм-м-м… здравствуйте, — сказал я.
Наступило молчание. Я никогда не задумывался над тем, как поведёт себя старикан, если мы с ним ещё раз встретимся, но я бы не удивился, если бы он побагровел и выдал бы всё, что обо мне думал. Поэтому мне показалось более чем странным, что он всего лишь улыбнулся какой-то жалкой улыбкой. Глаза у него выпучились, и он несколько раз с трудом сглотнул слюну.
— Э-э-э… — с трудом выговорил он.
Я вежливо молчал, но, видимо, он сказал всё, что хотел сказать.
— Бинго дома? — спросил я после довольно продолжительной паузы.
Он покачал головой и снова улыбнулся какой-то жалкой улыбкой. А затем внезапно — разрази меня гром, если вру! — он отпрыгнул назад и с силой захлопнул за собой дверь.
Я ничего не понял, но так как разговор наш совершенно очевидно закончился, мне ничего не оставалось, как умотать подобру-поздорову. Я стал спускаться и столкнулся с Бинго, который мчался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
— Привет, Берти! — воскликнул малыш. — Какими судьбами? Я думал, ты за городом.
— Только что вернулся. Я решил зайти к тебе, чтобы разузнать, что к чему.
— В каком смысле?
— Ну, как обстоят дела, и всё такое.
— А, ты об этом, — небрежно произнёс Бинго. — Всё давным-давно уладилось. Голубь мира распростёр крылья над моим домом. Твой Дживз просто чудо, Берти. Я всегда это говорил. Ему пришла в голову очередная гениальная мысль, и недоразумение утряслось в одну минуту.
— Да что ты говоришь! Блеск!
— Я не сомневался, что ты обрадуешься.
— Прими мои поздравления.
— Спасибо.
— А что придумал Дживз? Честно говоря, я представить себе не мог, как выпутаться из этой дурацкой истории.
— О, он взял бразды правления в свои руки и помирил нас в шесть секунд. Мой дядя и моя жёнушка теперь друзья до гробовой доски. Они часами болтают о литературе, ну и обо всём прочем. Он часто забегает к нам на огонёк.
Я подумал о лорде Биттлшэме.
— Он и сейчас у тебя, — сказал я. — Послушай, Бинго, последние несколько дней ты ничего не замечал за стариканом?
— Вроде бы нет. Что ты имеешь в виду?
— Может, после твоей женитьбы у него нервы расшатались? Он мне показался каким-то странным.
— Разве ты с ним общался?
— Когда я позвонил в квартиру, твой дядя открыл мне дверь. А затем, постояв как истукан с вытаращенными глазами, внезапно захлопнул её перед моим носом. По правде говоря, я удивился, знаешь ли. Если б он ещё стал орать, ну и всё такое, я бы это понял, но, по-моему, увидев меня, он напугался до смерти.
Малыш Бинго расхохотался.
— Не беспокойся, — всласть насмеявшись, произнёс он покровительственным тоном. — Совсем забыл тебе сказать. Хотел даже написать письмо, но руки не дошли. Он думает, что ты псих.
— Он… что?!
— Да. В этом и заключалась гениальная идея Дживза, знаешь ли. Дело утряслось в одну секунду. Он посоветовал мне сообщить дяде, что, познакомив тебя с ним, я не сомневался, что ты Рози М. Бэнкс, так как я неоднократно слышал это из твоих собственных уст, и у меня не было причин тебе не верить. Понимаешь, нам надо было доказать, что ты подвержен галлюцинациям и не соображаешь, что делаешь. А затем мы обратились к сэру Родерику Глоссопу, — надеюсь, ты не забыл, что в Диттеридж-холле столкнул в озеро его сына? — и он рассказал нам, как пришёл к тебе на ленч и обнаружил в твоей спальне кучу котов и сырой рыбы, и как до этого ты умыкнул с его головы шляпу, проезжая на такси мимо его машины. В общем, всё получилось лучше не придумаешь. Я всегда говорил, говорю и буду говорить, что, положившись на Дживза, можно не беспокоиться о своей дальнейшей судьбе.
Я многое готов стерпеть, но всему есть предел.
— Будь всё проклято, такой наглости…
Бинго изумлённо поднял брови.
— Надеюсь, ты не рассердился? — спросил он.
— Рассердился! Если ты считаешь, я потерплю, чтобы половина Лондона считала, что у меня поехала крыша…
— Берти, — сказал малыш Бинго, — я поражён. Я потрясён, Берти. Если б мне пришло в голову, что из-за такого пустяка ты откажешься помочь человеку, с которым дружишь пятнадцать лет…
— Да, но послушай…
— Разве ты забыл, — спросил Бинго, — что мы вместе учились в школе?
Я шёл в свою старую, добрую квартиру, а в груди у меня всё клокотало. В одном я не сомневался: после всего, что произошло, наши пути с Дживзом должны были разойтись. Прекрасный камердинер, спору нет, лучший в Лондоне, но это не могло меня остановить. Я ворвался в гостиную, и… на маленьком столике лежали сигареты, а на большом — стопка иллюстрированных журналов; мои тапочки стояли, где им было положено, и вообще вся обстановка казалась до такой степени домашней, если вы понимаете, о чём я говорю, что я успокоился в течение двух секунд. Так бывает в пьесе, когда герой, собираясь совершить преступление, вдруг слышит колыбельную, которую в детстве пела ему мама. Умиротворение. Вот-вот. Я вовремя вспомнил это слово. Оно как нельзя лучше подходило к моему душевному состоянию.
А затем в дверях появился добрый старый Дживз, перед которым плыл поднос со всем необходимым, и было в малом что-то очень привычное и располагающее к себе.
Но я стиснул зубы и твёрдо решил, что буду непреклонен.
— Я только что разговаривал с мистером Литтлом, Дживз, — сурово произнёс я.
— Вот как, сэр?
— Он… э-э-э… сообщил мне, что ты дал ему дельный совет.
— Я сделал все, что мог, сэр. И я счастлив доложить вам, что мои усилия увенчались успехом. Виски, сэр?
— Спасибо. Э-э-э… Дживз.
— Сэр?
— В другой раз…
— Сэр?
— Нет, ничего. Поменьше содовой, Дживз.
— Слушаюсь, сэр.
Он начал уплывать из гостиной.
— Да, Дживз!
— Сэр?
— Я хочу… дело в том… мне кажется… я имею в виду… Нет, ничего!
— Слушаюсь, сэр. Сигареты у вашего локтя на маленьком столике, сэр. Обед будет готов ровно без четверти восемь, если, конечно, вы не пожелаете отобедать в ресторане.
— Нет, я останусь дома.
— Да, сэр.
— Дживз!
— Сэр?
— Нет, ничего, — сказал я.
— Слушаюсь, сэр, — сказал Дживз.