Собственно, откуда бы они не пришли (и даже если тут все поголовно местные), то, что до момента «пять минут назад» они жили на территории, подвластной халифу Аль-Багдади, недвусмысленно намекало – друзей русские здесь не найдут. Тем не менее, сумасшедших (ну, в смысле настолько) среди наёмников не было, и устраивать Сонгми́183 никто не планировал. Во-всяком случае, вслух.
Ажиотаж и суматоха, вызванные появлением полутра сотен русских, быстро схлынули, и аборигены вернулись к своим делам, в основном хозяйственным. Кто-то готовил, кто-то что-то мастерил или подкрашивал, кто-то таскал стройматериалы, куда-то ехал на машине, а большая часть просто бродила туда-сюда без всякого видимого смысла. На пришельцев местные старательно не обращали никакого внимания, что, на взгляд Петренко, выглядело довольно забавно – «подумаешь, приплыла рота вооружённых чужаков, эка невидаль, пойду лучше в огороде поработаю». На детей, это, понятное дело, не распространялось – те так и сновали вокруг, что-то крича и норовя спереть всё, что недостаточно хорошо лежит. Некоторые мамаши, не рискуя подходить вплотную, пытались отозвать своих отпрысков, но безуспешно.
Гриша прикинул – в зоне видимости, то есть полкилометра на север (вдоль реки) и запад, насчитывалось как минимум человек триста, а скорее под полтысячи. Палатки и машины подсказывали, что догадка насчёт беженцев, скорее всего, верна. Хотя дома тоже есть, и тоже обжитые. Законными хозяевами или теми же беженцами – другой вопрос, да и пофиг, честно говоря.
Нельзя сказать, чтобы мирняк им с июля вообще не попадался, но в таких количествах – впервые. До этого, что при наступлении на Акербат, что по дороге через пустыню, встреченные аборигены были единичны, запуганы и жались по углам. В самом Акербате народу хватало, но туда практически сразу после русских зашли про-ассадовские сирийцы, взяв на себя бремя общения с соотечественниками – в основном посредством прикладов и палок. Ах да – там ещё афганцы успели проскочить в короткий промежуток между окончанием стрельбы и прибытием сирипутов, с толком использовав отпущенные шиитской версией Аллаха сорок минут для тотального грабежа всего и вся.
Бодрая матерная тирада заставила всех посмотреть направо. Котлас, не особо заморачиваясь по поводу морально-этнографических дилемм, решил реквизировать одну из пасущихся неподалёку овец на нужды борьбы с мировым терроризмом. С другой стороны поля несколько сирийцев энергично закидывали овец из того же стада в небольшой грузовичок, но, увидев столь неприкрытое покушение на своё (?) имущество, оставили работу и побежали к месту событий, что-то крича и жестикулируя.
– Слышь, пидор гнойный, я тебе щас шары выдавлю и сапогом в тухлую вену затрамбую! – командир третьего отделения начал межкультурный диалог с обрисовки перспектив взаимодействия. – У вас этих овец до хера и больше, не обеднеете.
Вряд ли сирийцы понимали по-русски, но синхронного перевода и не требовалось – интонации и страхообразной морды сержанта оказалось вполне достаточно. Арабы, сменив тональность воплей с возмущённо-требовательной на просяще-жалостливую, остановились и даже немного попятились. Все, кроме одного – молодой, толстый мужик, испуганно блестя глазами-маслинами и не прекращая что-то орать, схватился за утаскиваемую двумя подчинёнными Котласа овцу и потянул её к себе. Командир отделения сделал шаг вперёд, чётко, словно на параде снял с плеча автомат, крутанул его в руках и впечатал приклад жадине в челюсть. Тот рухнул, как подкошенный.
– По сторонам секите, млять! – Мордвин, заметив, что личный состав увлечённо пялится на спектакль, навёл порядок. – Не на курорте!
Предосторожность, впрочем, оказалась излишней – бродящие по окрестностям сирийцы никак не выразили своего возмущения происходящим, вместо этого лишь ещё старательней делая вид, что никаких русских они в упор не видят. Товарищи пострадавшего, изо всех сил демонстрируя свою безобидность, подхватили его под руки и потащили через поле к машине. Голова араба безвольно болталась из стороны в стороны, пятная пожухлую траву обильными красными каплями.
183
16 марта 1968 года рота «C» 20-го пехотного полка 23-й пехотной дивизии Армии США в ходе противопартизанских мероприятий уничтожила во вьетнамской деревне 504 мирных жителя, включая 210 детей, и двух партизан.