– Иди! На хуй! Дегенерат! Ёбаный! – громко, почти по слогам отчеканил Антон. Один глаз пришлось открыть, на случай если Ворона полезет в драку. – Убери фонарик или я его тебе сейчас в жопу забью!
– Да ты охуел вконец! Пизда тебе! – перейти к физике, однако, оппонент не решился, вместо этого двинувшись к штабу и начав там визгливо жаловаться на «этого вконец охуевшего». Зару, впрочем, было совершенно не до того, и он довольно грубо отправил Ворону заняться чем-нибудь полезным.
На месте боя, тем временем, удалось организовать какие-то похожие на осмысленные действия, во всяком случае, судя по эфиру. Отправленная на помощь группа обнаружила батарею частично перебитой, частично разбежавшейся по близлежащим камышам. Счёт найденных двухсотых постоянно рос – три, пять, шесть… через полчаса, на девяти, Зар дал отбой и разрешил спать, удвоив, правда, ночной караул.
Как выяснилось утром, пушкари потеряли двухсотыми четырнадцать человек, почти половину личного состава. Большинство тел так и стались в изрешеченных и обгоревших палатках, из которых многие просто не успели выскочить. Боевиков, судя по следам, было трое, при этом двое успешно отошли, а третий подорвался, забрав с собой Принцессу (насчёт которого Антон искренне расстроился).
– Нефартовость – штука такая, прилипчивая… – задумчиво пробурчал Чемодан во время традиционного утреннего чаепития. – Как им, бедолагам, с самого начала не попёрло, так и…
Интеллигент, Мичман и Ёбарь согласно закивали. Батарее М-30 действительно не везло, все потери артдивизиона пока что приходились на них. Собственно, Червонец стал комбатом как раз потому, что предыдущий, Буг, подорвался на машине во время рекогносцировки под Акербатом. В том же подрыве потерял глаз Джейк, с которым Антон пил пиво ещё в Молькино – севастополец был у Буга корректировщиком. За потерю глаза, по слухам, выплачивали миллион. Лучше, чем ничего, конечно, но квартиру в городе русских моряков за такие деньги точно не купишь, разве что совсем убитую, и то не факт.
– Водятлы в карауле стояли. – сплюнул Мичман, подразумевая водителей из отделения подвоза. – Духи через них спокойно прошли. Говорят, обкуренные были в дупу.
Это весьма походило на правду – соответствующий запашок от стойбища подчинённых Драйвера доносился регулярно.
– Мудаки-с. – подытожил Ёбарь. Все согласно кивнули – ходящих у Чекупса в любимчиках «подвозников» большинство артиллеристов недолюбливали. – Четырнадцать трупов, и всем похуй, хоть бы сняли кого. Даже Червонца комбатом оставили.
Возразить на это было решительно нечего, потому никто не стал и пытаться.
Инцидент с Вороной никаких последствий (которых, в первую очередь финансовых, Антон несколько опасался) не имел. Видимо, при всех выдающихся способностях «командира третьего расчёта» к игре в нарды и жарке пирожков, особых иллюзий насчёт его рабочих качеств Зар не питал. Тем не менее, рассчитывать на то, что такое будет прокатывать постоянно, не приходилось, так что Шарьин пообещал сам себе впредь стараться избегать общения с калининградским литвином. Терять из-за мудака деньги не хотелось. Их вообще не хотелось терять. А вот чего хотелось, причём с каждым днём всё сильнее, так это побыстрее закончить эту командировку и свалить отсюда, пока жив.
XI
Пуля прогудела высоко над капониром205 и ушла в никуда. Антон меланхолично вздохнул – прямо сейчас ему ничто не угрожало, земляной вал надёжно прикрывал от сидящего где-то на холмах к северу стрелка. Собственно, именно поэтому реактивщики и облюбовали это место206 под туалет для серьёзных дел – в такие минуты человек нуждается в безопасности. Желательно, конечно, ещё и уединение, ну да тут уж…
Справа нарастал вой двигателей – древний сирийский МиГ-21207 заходил на посадку. Что именно подумал пилот о справляющем большую нужду в полусотне метров от ВПП русском наёмнике осталось загадкой – истребитель грациозно коснулся бетона и покатился на восток, к ангарам. Впрочем, про-Асадовские сирипуты уже должны были привыкнуть. Артиллерия русских стояла на аэродроме вторую неделю, а три дня назад возобновились и полёты, по каковому поводу аборигены жутко обрадовались, чем-то обкурились и всю ночь палили в воздух.
Положа руку на сердце, осуждать их не следовало – в отличие от большей части местных, эти реально три года сидели в более-менее настоящем окружении и отбивали атаки черноармейцев, причём успешно. Как это у них получалось, оставалось загадкой, ибо на обычное поведение садыков не походило от слова совсем.