Ещё одна пуля выбила облачко пыли из гребня капонира. Шарьин раздражённо сплюнул на засранную землю. Стрелок регулярно менял позицию, но, в любом случае, до него хорошо так за километр, и стрелять с такого расстояния прицельно из обычного «калаша» не получится. Проблема, однако, состояла в том, что поганец попасть и не старался, просто действуя русским на…
БАМ! БАМ!
…нервы, мать их!
Пара 152-миллиметровых «Мста-Б», стоявших западнее,208 оглушительно отработала дуплетом. Вообще, на аэродром согнали столько артиллерии, сколько Антон до этого за всю жизнь видел разом только на параде на Красной площади. Помимо их батареи209 и стоящих рядышком Д-30 здесь же тусовались тульские десантники с батареей аналогичных (но не столь умученных жизнью) гаубиц, чуть поодаль расположились уже упоминавшиеся «Мсты», тоже армейские, а восточнее, ближе к центру аэродрома, всё кишело сирипутами. Шарьин насчитал как минимум девять сирийских «Градов», не говоря уж о паре дюжин различных орудий. Всё это регулярно куда-то стреляло, но никакой координации, насколько можно было судить, не наличествовало. Ну, если не считать за таковую периодических запросов «Мужики, а это не вы там по нашим херачите, случаем?».
– Сука-блять! – донеслось от соседнего капонира, облюбованного под сортир пушкарями из батареи Д-30. Наёмничьей, конечно – федералов злой старшина заставил оборудовать полноформатный полевой туалет, ещё и обложив его засыпанными песком снарядными ящиками. Наёмник же человек свободный, с вольной душой, и гадить предпочитает на свежем воздухе, даже если приходится делать это под пулями.
По реакции до этого спокойно занимавшегося тем же грязным делом коллеги Шарьин понял, что стрелок перенёс своё внимание на полсотни метров западнее. Ну и славно – благо, он как раз закончил.
Обстрелы начались на второй день после того, как на аэродром согнали арту. Били из автомата, одиночными, явно не просто «не стараясь попасть», а именно «стараясь не попасть», но напугать. Точно определить позицию стрелка не удавалось, но он точно работал с холмов, протянувшихся к северу от аэродрома, и, что любопытно, в качестве целей рассматривал только русских чвкашников – ни федералы, ни сирийские артиллеристы, ни вновь начавшая использовать аэродром авиация его не интересовали. Учитывая, что окрестности авиабазы, включая те самые холмы, являлись зоной ответственности местной охранки, вроде как плотно лежащей под иранцами, это наводило на определённые размышления…
Закончив, Шарьин напоследок окинул взглядом горизонт. Всё-таки, позывной обязывал проявлять некоторые философскость и созерцательность. Смотреть, впрочем, было особо не на что – сразу за взлёткой начиналась покрытая редкой сухой травой пустыня, тянущаяся аж до темнеющей на юге скальной гряды, окаймляющей долину Евфрата.
Он поднялся, натянул штаны и побрёл назад, держа в руке пластиковую полторашку. Большинство коллег по батарее, не заморачиваясь, после подмывания бросали бутылки здесь же, но Антон к природе с детства относился с пиететом и старался её не замусоривать. Даже такую, как здесь.
– Батарея, приготовиться к работе! – рёв Чёрного мог бы поспорить с движком давешнего истребителя. – Первый расчёт, работаем длинными! Переставить крышки!210
Шарьин опять вздохнул и ускорил шаг.
– Сушка!!!
Строго говоря, это был МиГ-21 (что весьма радовало, потому как бомбовая нагрузка Су-25211 намного больше, и вываливает он её, как правило, с куда лучшей точностью), но моджахеды упорно называли любой самолёт «сушкой». В любом случае, Марату было не до уточнений – для начала нужно укрыться, а уж потом, из удачно подвернувшейся неглубокой канавы, можно и изучить воздушную обстановку повнимательнее.
– На остров заходит, сука! – пробормотал нырнувший в ту же канаву Батыр со странной смесью злобы и облегчения. Облегчение понятно – пилот выбрал целью не их, а вот злоба… а, ну да. Тоже понятно.
От самолёта отделилась и стремительно понеслась вниз тёмная точка, а сам он вышел из пике и начал набирать высоту. Если асадитского пилота и волновала автоматно-пулемётная стрельба с земли, с нервами он справлялся.
– Где ЗУшки, блин!? – не унимался нижнетагилец. – Есть же у нас…
На острове212 начал расти огромный пыльный гриб, а через несколько секунд донеслось и мощное, гулкое «БУМ!». За это утро уже пятое или шестое, Марат потерял счёт. В любом случае за них, похоже, взялись всерьёз.
210
Армейские наставления запрещают заряжать БМ-21 «длинными» и «короткими» эрэсами одновременно. В принципе, это оправданно, потому что из-за специфики работы пусковой очень легко выпустить «не тот» эрэс (который, соответственно, полетит совершенно «не туда»). Наёмников, понятно, это не останавливает, им тактическая гибкость важнее безопасности, поэтому они заряжают пусковую обоими типами снарядов. При этом под пусковые контакты эрэсов того типа, который в данный момент использовать не предполагается, подкладываются обычные пластиковые крышки от бутылок. Поменять их при необходимости гораздо быстрее, чем перезарядить пусковую. Правда, иногда, при интенсивной стрельбе, крышки плавятся или слетают, и тогда…