Питер? Питер ему нравился, но вот от реалий тамошнего рынка недвижимости Шарьин был далёк. Насколько там осуществимо взять что-то более-менее приличное за такую сумму? Вопрос, вопрос…
Севастополь? Прекрасный город, но до какой степени можно быть уверенным, что его не сдадут Украине при каких-то переменах в Кремле? Правильно, ни до какой нельзя, так что вычёркиваем.
Из миллионников ему ещё нравились Екатеринбург и Владивосток, надо бы посмотреть в Интернете, как там с ценами дела обстоят последнее время. Надо бы… но не сейчас, сейчас надо сил набираться, стейк сам себя не съест. Как там говорила героиня одной хорошей книги: «Я подумаю об этом завтра».245
– ¡Más un café, por favor!
– Ребят, помогите, а? Не вижу ничего! Ребят, есть кто, а? – до догорающей колонны от ямы, где спрятались остатки их отделения, было где-то с полсотни метров, но стоны раненных и просьбы о помощи долетали. Настроения это, понятно, не улучшало.
– Ребят, помогите, пожалуйста! У меня дочки две дома!..
Гриша посмотрел на тёмное небо и вздохнул. Где-то на пределе слышимости рубили воздух вертолётные лопасти, и, как легко догадаться, принадлежали они отнюдь не спасательному вертолёту.
Передок злосчастной колонны, образованный ШО «Ра́йдо», американцы раздолбали в хлам буквально за три минуты. Отряду «У́руз», насколько уж Петренко мог судить из своей ямы по количеству горящих машин, повезло существенно больше – почти все успели в темпе свалить. Видимо, враги не ставили своей целью набить как можно больше жмуров, иначе вряд ли для них составило бы проблему накрыть и второй отряд.
Вот кому точно не повезло, так это находившейся где-то впереди, ближе к заводу, Весне. Отряд, сформированный из тех дончан, что так и не смогли пробить российскую бюрократию и обзавестись паспортами (а потому получали вдвое меньше), утюжили заметно тщательнее, Гриша насчитал как минимум три «пакета» какого-то РСЗО, пришедшихся по их позициям. С другой стороны, они вроде ещё раньше успели развернуться в боевые порядки, по крайней мере, в машинах не сгорели, уже хорошо.
Ладно, не до того сейчас – своих проблем хватает. Разгромив колонну, американцы не стали сразу добивать остатки выживших, ограничиваясь патрулированием с воздуха. Отступать, впрочем, тоже не давали – любое сколь-нибудь заметное шевеление влекло за собой немедленный прилёт, на чём шевелившийся чаще всего и заканчивался. Так погиб Крепкий – когда все выжившие с отделения Мордвина собрались в этой яме и немного отдышались после первых минут ада, он пополз к дороге, где раненных тогда просило о помощи заметно больше. Санитар успел проползти примерно половину пути, когда с неба по земле словно хлестнули огромной плёткой… Больше желающих не нашлось, хотя слушать стоны и мольбы было тяжело.
Сам Мордвин был возле машины, контролируя рассредоточение подчинённых, когда её накрыло, так что уже где-то час, как командование перешло к Морлоку. Командира отделения они, конечно, не бросили, и доволокли до ямы, но с обеими ногами, оторванными почти по яйца, плюс несколькими осколочными в теле, прожил он минут десять, не больше. В дотлевающем «Урале» остался так и не успевший выскочить Тура со своей СВДшкой, плюс ещё пара человек поймали осколки, но жить будут, если всё-таки удастся отсюда свалить. Что, прямо скажем, не факт.
– Отходить надо! – «гениальное» предложение, разумеется, подал Цуцик. – Толпой на рывок, и в рассыпную. Всех не накроют.
– Ты дурак? – Юрец, средних лет мужик и не новичок в Конторе, попавший к ним после того, как пропустил две предыдущих командировки, нервно кивнул туда, где в темноте угадывались разбросанные по земле куски Крепкого. – По земле от «птички» не убежишь, выщелкнет по одному.