Антон, не обращая внимание ни на что вокруг, сосредоточенно выкладывал монеты на снарядном ящике, пытаясь создать натюрморт поживописнее.
– …Аллаахумма ва бихамдика, ва табааракясмука, ва та‘аляя джаддука, ва ляя иляяхэ…
Что-то в этом всём всё-таки было. Нет, Марат не стал вдруг ревностным мусульманином (да и вообще верующим, если уж на то пошло́), но совместная молитва сплачивала, давала заряд бодрости и воодушевления, отрицать это было бы глупо.
– Аллаху Акбар!
Какой уж там из Абу Омара аль-Мисри комбат Валеев так и не разобрался, честно говоря (немудрено, катиба всего второй раз собралась вместе), но, по крайней мере, голосом египтянина Аллах явно не обидел – с таким только общебатальонный намаз и проводить. Батальон, правда, мягко говоря, поредел – от сильного ветра, несущего пыль и песок, в распадке между скал117 укрылось чуть больше ста человек.
– Субхана-Раббияль-«азыйм…
При поклоне в спине ощутимо стрельнуло – то ли физические нагрузки и постоянное переутомление дают о себе знать, то ли старость начинается. Но деваться некуда – все кланяются. Сейчас ещё на колени становиться придётся, и лбом в землю – вот тогда будет реально тяжело.
– Аллаху Акбар!
Судя по стонам и хрусту коленных суставов вокруг, эти две недели укатали не только его. Досталось отряду, что уж тут…
– Субхана-Раббияль-Агъля…
Марату вдруг вспомнилось, как один из новичков на прошлой неделе устроил скандал, мол, их джамаат «не так молится». Какой-то адыг, успевший поучиться в Саудовской Аравии, решил объяснить Аслану, что тот неправильно проводит ротную молитву. В чём именно суть спора, Валеев особо не вникал – звучали слова «ракат», «бида’а» и ещё что-то в том же духе, а потом Аслан внезапно припомнил, что в деревне неподалёку стоят иракские федералы, и адыгский умник, по случайному совпадению, удостоился чести сесть за руль шахидки. Вопреки обычному скептическому отношению татарских бойцов к корчащему из себя Наполеона чеченцу, этот момент вызвал полное одобрение – проблем хватало и без того, что бы какой-то придурок-активист капал всем на мозг по поводу религиозных тонкостей. Молятся люди и молятся, чего ещё надо? Лишь бы воевали.
– …лилляхи раббиль «алямин. Аррахмаанир-рахим. Маалики яумиддин. Иййякя на'бyдy ва ийякя наста'ыйн…
Так вот, насчёт проблем. Если вкратце, то на сто процентов сработали поговорки «Сила солому ломит» и «Порядок бьёт класс». Что там ещё… а, да – «Против лома нет приёма». Разбросанные на триста километров с севера на юг джамааты и катибы, долгое время успешно кошмарившие тяжеловооружённого противника, одна за другой попадали в окружение, наматывались на гусеницы, истреблялись артиллерией и авиацией, вытеснялись на минные поля или просто героически гибли при очередной атаке на неизмеримо превосходящего по силам врага.
– Аллаху Акбар!
«Сколько веревочка не вейся…», вот ещё хорошая поговорка. Впрочем, конкретно их роте грех жаловаться – три дня назад, в сумасшедшей ночной атаке во время песчаной бури, «русский джамаат» прорвал линию иракских блокпостов, вытянувшуюся вдоль трассы №47, потеряв при этом всего одиннадцать человек из имевшихся по списку пятидесяти трёх. На фоне арабов и пакистанцев, в ротах которых осталось по дюжине бойцов – несомненный успех.
– Самигаллаху-лимян-хамидах…
У «французов», правда, чуть было не получилось ещё лучше, чем у «русских». Их амир (тот самый, похожий на косящего под Че Гевару Варламова), неожиданно оказался толковым командиром, не хуже Аслана. Ну, собственно, если подумать, то удивительного мало – дурака на должность ротного не пропустил бы Эшреф, возглавляющий штаб батальона. Правда, раньше Марат как-то над этим не задумывался, зубоскаля над беретом и шевелюрой «Абу Одувана» вместе со всеми. Как выяснилось – зря.
– …ашхадy алля илляха илляллах. Ва ашхадy анна Мухаммадан. Габдyху уа расyлюх…
Приказ на отход требовал от их катибы прорываться на юго-запад, в пустыню на левом берегу Евфрата. «Французский джамаат» на момент получения приказа находился дальше всех к северо-востоку, в мешанине полей, деревень и арыков долины Тигра, и его шансы Марат, уже две недели как будучи командиром взвода и общую обстановку себе более-менее представляя, оценивал как околонулевые. Штаб, наверняка, тоже. Но патлатый француз Исса всех переиграл. Почти.