Сняли с должности Чемодана не за какой-то косяк, а просто потому, что прибыл из отпуска основной состав автомобильного отделения, и «чужие там не ходят».
– …понабрали мудаков, только и умеют, что языками Чекупсу до гланд доставать…
Вся сидящая у костра (вообще-то, у газовой горелки) компания дружно покосилась на маленький жилой вагончик, у которого трое водителей готовили что-то вроде шурпы. Симпатиями публики автомобилисты не пользовались, в основном за излишек выпендрёжности и старательное подчёркивание близости к начальству. Их старший, круглоголовый ростовский здоровяк Драйвер, вроде как был личным водителем комдива ещё в Чечне, тот пробил под него должность, разрешил набрать земляков… понятно, в общем.
– …пойду вот у Зара спрошу, когда меня домой заберёт…
На самом деле, Чемодана было жалко – видно, что мужику приходится нелегко, килограмм десять он за прошедшие две недели точно скинул. Возраст есть возраст, и когдатошнее добровольчество в Абхазии и Приднестровье тут никак не поможет, скорее уж наоборот – аукнется старыми болячками. Несмотря на крайнюю эклектичность взглядов («этноказак», русский националист и православный социалист) человеком он был хорошим, без гнили. Что, увы, встречается не так часто, как хотелось бы. Даже сидел за доброе дело – приехал друг, с трупом плохого человека в багажнике, попросил помочь избавиться. Труп зарыли в чемодане (отсюда и погремуха) на лётном поле под Ростовом, и, если бы друг по пьяни сам же не проболтался…
Разговор перешёл на популярную тему трассеров «Сколько боевых закрыли в августе и какие премии обещают», когда в кармане у Антона завибрировал свежеприобретённый у местных охранников телефон. Номер незнакомый, но звонка он ждал.
– Пардон, мужики, я отойду.
Одним из немногих преимуществ Большого завода было наличие хорошего (по меркам Шама) мобильного интернета. Минусом шло несомненное наличие прослушки, но выбирая между профессионализмом откомандированных в Контору чекистов и надежностью шифрования Signal122 Антон делал ставку на второе. Опять же, выбора особого нет.
– Алло?
Добрый вечер! Это Игорь, я от Александра, по поводу монет.
Судя по голосу, невидимый собеседник был примерно одного с Шарьиным возраста, может, чуть постарше. Антон зашагал бодрее, выходя на перекопанный пустырь между лагерями артдивизиона и отряда «ᚠ» (уже пустым, кстати).
– Добрый вечер, Игорь. Моё имя называть не надо. Я так понимаю, есть заинтересованность?
Возможно. Зависит.
Игорь сделал паузу, явно вынуждая Антона задать вопрос. Шарьин, почему-то, представил себе гладкого, лощёного хлыща с маслянистыми, чуть навыкате глазами за стёклами тонких очков. Никаких этнических намёков в голосе собеседника не было, но…
– От чего зависит?
Во-первых, вы должны понять, что товар довольно специфический, соответственно, специфический у него и покупатель. Прежде всего, необходим антураж. Я так понимаю, вам монеты достались в качестве… э-э… добычи, скажем так? Неких… э-э… трофеев?
Антон отметил, как легко московскому нумизмату удалось произнести «вам» с маленький буквы, а вот «Монеты» – с большой. Не говоря уж о непередаваемой интонации в «добыче» и «трофеях». Надо будет потом у Сани адрес этого ушлёпка выяснить. Так, на всякий случай. Бабла-то у него дома всяко водится немеряно…
– Совершенно верно. Я так понимаю, необходимы фотографии …э-э… пейзажей? Для создания некой …э-э… атмосферы?
Если Игорь и понял, что его передразнивают, то на голосе это никак не отразилось.
Именно. Одновременно, это снимет вопросы по поводу аутентичности. Только учтите, что покупатели могут быть… сочувствующими, скажем так, стороне, выпускающей монеты. Это необходимо учитывать.
– Ясно.
Как именно это учитывать, Шарьин пока не очень понимал, ну да что-нибудь придумает.
Прекрасно. Второй момент – полнота коллекции. На фотографиях я видел одиннадцать монет: пять серебряных дирхамов тысяча четыреста тридцать шестого года123 – один экземпляр, два серебряных дирхама тысяча четыреста тридцать седьмого года124 – один экземпляр, один серебряный дирхам тысяча четыреста тридцать седьмого года – один экземпляр, двадцать пять медных филсов тысяча четыреста тридцать восьмого года125 – два экземпляра, двадцать медных филсов тысяча четыреста тридцать шестого года – один экземпляр, десять медных филсов тысяча четыреста тридцать шестого года – один экземпляр и пять медных филсов тысяча четыреста тридцать седьмого года – четыре экземпляра. Всё верно?