Он тяжело вздохнул.
– Ты сказал ему держаться полчаса, и он продержался. А милость Аллаха нужна всем, не только шахидам. В следующий раз отдавай приказ чётче.
– Я понял, учитель. В следующий раз отдам чётче. – как не старался Аслан сохранить почтительность, в голосе отчётливо прозвучала нотка недовольства. Впрочем, обычно внимательный к деталям Эшреф её проигнорировал, его явно занимали проблемы поважнее.
– Русские изменили направление удара – они не прорываются вдоль дороги к аэропорту, а повернули на восток, к заводам. – крымчанин устало помассировал переносицу. – Нашу катибу перебрасывают туда, и все наиболее боеспособные подразделения тоже, здесь местное ополчение будет дорогу держать. Готовься, сегодня ночью переходим к дальнему заводу. Не забывай про рассредоточение на марше – авиация и по ночам работает.
– Да, амир. – чуть суховато кивнул Аслан. Крымчанин молча махнул рукой, мол «проваливайте, без вас хватает, чем заняться».
Чеченец развернулся и пошёл к машине. Марат чуть растерянно потоптался на месте, но Эшреф уже отвернулся, и Валееву ничего не оставалось, кроме как побрести вслед за ротным, на ходу размышляя, как же из всего этого выпутываться. В следующий раз Аслан точно не забудет «сформулировать приказ чётче».
Антон смачно, с хрустом зевнул и перевернулся на другой бок. Натруженные за день мышцы (батарея отстреляла почти полтора КАМАЗа эрэсов) ныли, спать хотелось, но заснуть никак не удавалось. А через пару часов ещё и на дежурство заступать… Одно утешение – тепло и сухо. Не, это даже два утешения получаются.
Чем хороша война в летней пустыне,151 так это простотой обустройства ночлега. Бросил каремат на грунт возле машины, снял обувь, готов ко сну. Даже спальник не нужен, максимум на себя сверху его набросить. Ну, эстеты ещё снимают камуфляж и моют ноги, а отдельные, типа самого Шарьина, даже стирают каждый день носки – его, как-никак, позывной обязывает. По сравнению с недавним наступлением на Акербат, когда в горах ночью температура падала градусов до десяти, а роса под утро пропитывала спальник насквозь, условия просто роскошные.
Зар Чекупсу!
Млять. Не дадут поспать, суки.
Через несколько секунд раздался заспанный голос Башкира (вот уж у кого никогда не возникает проблем с «уснуть», они вообще как-то подумали, что вычислитель коньки двинул от жары – он спал с открытым ртом и по высунутому языку ползали мухи):
– Слушаю Зар!
Приготовиться к работе.
Вот же мудак – не мог просто координаты цели выдать. Тогда бы подняли какой-то конкретный расчёт, а теперь…
– Батарея, приготовиться к работе!
Шарьин, не теряя зря времени на надевание штанов и футболки, натянул сухую пару носков, всунул ноги в берцы и, не зашнуровывая, ломанулся в темноту. Не забыв, конечно, захватить фонарик – без него вешку, отстоящую от позиции метров на сорок, в почти безлунную ночь хрен найдёшь. Где же, где же… ага, вот – на песке стоит гильза от Д-30, из неё торчит палка, к палке скотчем примотана зажигалка с встроенным фонариком. Нажать на кнопку – аккуратно, так, чтобы не сместить точку наводки – готово! Теперь наводчику третьего расчёта есть, на что ориентироваться, а обязанности Антона, как нештатного номера этого самого расчёта, выполнены – дальше только если заряжать понадобиться…
Понадобилось. Пока Шарьин занимался вешкой, отделение вычислителей уже успело получить и обработать данные.
– Второе орудие! – Чёрный, как обычно, орёт так, что уши закладывает. – Прицел триста пятьдесят шесть! Угломер ноль сорок два!
Антон автоматически прикинул направление и расстояние, одновременно вспоминая карту – получалось, работали на восток-северо-восток, в сторону городской окружной дороги, но не доставая до неё.
– Прицел триста пятьдесят шесть! Угломер ноль сорок два!
– Да!
– Наведено-готово!
– Пять эрэсов! Две секунды выстрел! Огонь!
Неплохое начало – сразу пятёрик.
– Пятьэрэсовдвесекундывыстрелогонь!
– Да!
– От машины! Выстрел!
Очередь подняла огромную тучу пыли, накрывшую всю позицию и крайне медленно сдвигающуюся на север в почти безветренном воздухе.
Электрик, выскочив из кабины и бегло осмотрев заднюю часть пакета, повернулся в сторону штабной палатки.
– Очередь, расход пять, один несход!