Через минуту обнаружилось, что по соседней тропке, метрах в двадцати от меня бежит еще кто-то. Я остановился. Тот тоже остановился. С виду - маленький мальчик, лет семи или даже меньше. В белой рубашке-балахоне. Рассмотреть подробнее мешали еловые ветки, которые тут вырастали совсем низко и клонились чуть ли не до самой земли.
Я сделал пару шагов. Мальчик тоже. Я свистнул ему, чтобы не дурачился. Тот молча стоял на своей тропинке, не обращая на меня внимания, но едва я сделал шаг вперед, он повторил.
Ладно, подумал я, сейчас проверим, как ты бегаешь, и припустил, стараясь не обращать внимание на странного мальчишку. Какое-то время тот держался прямо, а затем, когда лес поредел, отстал.
У крыльца мне встретилась бабушка Аглая. Она смерила меня оценивающим взглядом, задержав его на ярких спортивных трусах до колен и футболке с надписью "Я в них верю!"
- Спортом занимался?
- Да, пробежался немного, - сказал я, отдышавшись. - На пруд и до речки.
- Как? До речки? - переспросила она с каким-то неожиданно чрезмерным интересом. - И на речке был?
Она даже замерла, будто боялась пропустить мой ответ.
Эге, подумал я, эге... вот тебе и речка. Видно, непростая, раз бабулю так завело.
- Нет, - ответил я. - До речки не добрался. Заросло там у вас, сплошной бурелом. Хозяина нет.
- Видел что?
- Пруд видел, лес видел. Красивые очень места. Густые.
Бабуля, казалось, потеряла ко мне интерес.
- Когда поедешь? - равнодушно спросила она. - Сейчас, или позавтракаешь сначала?
- Позавтракаю, - ответил я. - С удовольствием позавтракаю. Только зачем мне уезжать без Залины, я без нее никуда. А что у вас на завтрак?
- Если печешься о Залине, то можешь спокойно отправляться. Она с отцом вернется.
- Не-а, - улыбнулся я. - Ну как же я могу отсюда ухать, из такой-то красоты! А когда завтрак?
Аглая отвернулась, пробурчав что-то нечленораздельное и нелестное.
Кухня находилась на первом этаже, и к ней примыкала большая застекленная веранда с двумя диванами по углам и длинным овальным столом рядом с ними. Буфет у стены заполонили чашки, блюдца и прочие приборы, призванные на чайную службу.
- Здесь садись, - ворчливо окликнула меня Аглая, и загремела столовыми приборами у маленького столика, приютившегося на самой кухне у окна, между узким шкафом и умывальником.
Мне выставили тарелку с яичницей, еще брызгающейся горячими каплями жира, наплывшей на длинные поджаренные срезы ветчины, стакан сметаны и к нему большой ломоть ноздреватого белого хлеба.
- Ну-у, - заметил я, врезаясь трехзубой вилкой в горячее мясо, - как можно куда-то уехать от таких завтраков? Да никогда!
Аглая выжидающе молчала, глядя в сторону.
- На свежем лесном воздухе, без бензиновой гари, на натуральных продуктах... кстати, сметана деревенская? Или магазинная? Какого числа брали?
- Деревенская, а какая же еще!- воспламенилась Аглая. - Городское вы там у себя есть привыкли, а здесь все натуральное!
- Значит, тут поблизости и деревня есть? - осведомился я.
Аглая повернулась ко мне, уперла руки в стол и, скривившись сильнее, чем обычно, вызывающе произнесла:
- А тебе, добрый молодец, что из того? Ешь давай, и собирайся. Небось, заждались уже в городе.
- Знаете, - сказал я миролюбиво, - мне нравится ваша бескомпромиссность. Позвольте, я буду называть вас просто бабушкой Аглаей? Вот скажите, бабушка Аглая, по чем сметану берете? Знатная сметана! Такую сметанку да с пирогами... кстати, а где печь у вас? Или русской печи здесь нет, только эта маленькая плита?
Аглая свирепо засопела.
- А ведь русская печь это не только утилитарный инструмент для приготовления пищи, это средоточие русского дома, русского духа и русской жизни. Русская печь, с ее извилистым сложным дымоходом, с несколькими варочными камерами, с поддувалом, местом для спанья - многомерное устройство, которое соединяет пространства человеческих отношений...
Тут я на мгновение замер. Пространства человеческих отношений - можно ли так говорить? Отношения могут быть пространственными?
Все же заговаривать зубы не так просто, как кажется.
- ... которое, я думаю, вы согласитесь, сшивает незримыми нитями в единый ряд символов чужеродные, несовместимые метафоры, через которые мы постигаем окружающий мир и, которое является, вне всяких сомнений, коммуникационным устройством для совмещения разнородных вербальных пластов...
Дальше я выдохся.
- Ну ты и наглец, - заметила Аглая, убирая руки со стола. - Что хотел-то сказать?
Я перевел дух.
- Ну, мне настолько понравилось, как вы готовите, любезная баба Аглая, что я рассчитываю на долгую и питательную еду в вашем обществе. Возможно, я даже буду просить... нет, умолять раскрыть секрет этой волнующей нежной яичницы, замершей в жарких и страстных объятиях ветчины...
- Тебе чай или кофе? - спросила Аглая, отходя к плите за чайником.
На мгновение я решил, что весь мой треп был напрасен.
- Чай, - выдавилось из меня.
- Давно с Залиной знаком?
- С детского садика.