На этой планете не было троп, и он медленно поднялся по каменистому склону холма, ища подходящий камень для того чтобы сесть.
Расположившись на мшистом валуне, посреди склона, заросшего высоким кустарником с лиловыми листьями, он вытер пот со лба. Геологи уже свернули лагерь, и загружались на корабль со скоростью выбегающего из блока смертников заключенного, внезапно получившего помилование.
Где-то на грани слышимости ему почудился шум флаера. Кто бы это мог быть?.. Эскадра в системе наверняка извещает любой корабль о том, что здесь происходит. Какой-нибудь ненормальный «искатель непознанного», сующий свой нос куда ни попадя, и особенно туда куда запрещено? Или кто-то из военных прилетел помониторить ситуацию с риском для жизни?..
Геологи уже загрузились, и место бывшего лагеря опустело. Фигурка О`Брайана махнула Яру рукой и скрылась внутри судна. Взревели двигатели, взметнулась пыль, и на столбе пламени корабль с геологоразведочной партией рванулся вверх, быстро превращаясь в стальную точку в небесной синеве.
- Пора и мне отсюда выбираться… – пробормотал Яр и поднялся с валуна.
Рычание цхара всегда предвещало большие неприятности. Если известное ярранское выражение «Покой на лице и цхар в сердце» характеризовало того, кто бдителен, несмотря на внешнюю безмятежность, то шаман, дух-помощник которого давно стал частью его сознания, носил «цхара в сердце» в буквальном смысле слова. Поэтому на такие предупреждения Яр всегда реагировал незамедлительно.
И сейчас, как только он услышал звериный рык, Яр привычно упал за валун на одно колено, выхватывая бластер. За спиной, между Яром и его кораблем у подножия холма было метров двести пустого пространства. Трава в горелых проплешинах была не настолько высока, чтобы кого-то скрыть. Значит холм и кусты. И обойти его можно с любой стороны.
Плохо.
На периферии сознания Яр уже решил, что звук флаера ему не почудился, но сейчас главным было не это. Он сосредоточенно ждал атаки неизвестного противника, держа при этом в голове возможность отдать кораблю команду «Ко мне», чтобы спровоцировать атаку.
Он ждал.
Ничего не происходило, только ветерок ерошил траву.
Однако Яр верил цхару, не было случая, чтобы дух-помощник ошибся. Потому, не опуская бластера и не сводя глаз с зарослей, он согнул кисть левой руки, дотянувшись до инфобраслета. Тот моментально откликнулся, переключаясь на ввод с левой руки: облако виртуальной клавиатуры окутало ладонь и пальцы.
Дальше всё было делом техники – несколько хорошо натренированных движений пальцев воспроизвели цифробуквенный код и бегло начертили ряд геометрических фигур. Отозвавшись на введенный пароль, за спиной Яра взревели двигатели корабля.
Всё так же не отводя глаз, Яр ввел команду. Всё было просто: в режиме защиты вооруженный парой турелей и тепловиком автопилот корабля был надежным союзником. Вот сейчас он подойдет поближе…
И тут что-то произошло.
Тон двигателей сменился. Яр глянул через плечо. Корабль, вместо того чтобы прикрывать своего хозяина, резво набирал высоту.
Он знал, что кто-то в зарослях на склоне холма только и ждет подходящего момента для атаки, когда он, Яр, отвлечется. Поэтому он быстро вернул внимание на кусты и принялся медленно отступать назад. Одновременно пальцы левой руки, сновали по сетке витртуальной клавиатуры, словно встревоженный паук в паутине, отдавая команды непослушному кораблю.
«Надо его быстро сажать и убираться… Лучше вообще пусть не садится… открыть шлюз и вскочить…».
Беззвучная вспышка полыхнула в небе, и на мгновение выжгла добела все цвета окружающего мира. Потом оглушительный грохот и волна горячего воздуха ударили сверху, заставив Яра не присесть, а почти упасть на корточки, заткнув ладонями уши. Сейчас в ушах звенело, он знал, что боль придет потом.
«Легкая контузия… Бластер… Где…».
Он заставил себя нашарить в траве выпавшее из руки оружие и несколько раз почти наугад выстрелил перед собой, целясь туда, где среди застилавшей глаза слепящей белесой пелены ему чудилось какое-то движение.
Но бластер вырвался из пальцев, а в живот его ударило чем-то тяжелым.
А потом Яр лежал на спине, пытаясь вдохнуть, и смотрел, как на фоне выцветшего добела неба над ним склонились фигуры в силовых доспехах. За опущенными забралами шлемов ему чудились улыбки.
2. Данила Одинец, агент имперской службы безопасности
1
Даниле невыносимо хотелось выпить. Вместо этого он с серьезным видом слушал свое непосредственное начальство, и размышлял о том, насколько равноценной заменой выпивке была бы возможность свернуть шею этому неутомимому болтуну в мундире с погонами майора имперской службы безопасности на плечах.
Начальник это человек, который усложняет простое и вульгарно упрощает сложное. Поэтому пребывание в кабинете начальства редко вызывает восторг у подчиненного, и ничего нового в этом нет. Вот только подчиненным себя Данила не чувствовал. С тех пор как Лора ушла в отставку, эта работа и это место перестали ему нравиться даже в той малой степени что нравились раньше.
Вглядываясь в лучащееся фальшивым добродушием лицо своего куратора, просившегося на сравнение с дешевой размалеванной пластмассовой куклой в ярко освещенной витрине, он испытал привычный приступ отвращения.
Лора знала его еще мальчишкой. После того как банда безумцев, возомнивших себя вершителями человеческих судеб и народными мстителями, за мнимые грехи его родителей запихали Данилу по подложным документам на тюремную планету…и после того как там случился бунт… Лора стала единственной преградой между Данилой и его следующим приговором. Лора стала единственным, кто решил поверить словам подростка с пожизненным сроком, единственным кому было не лень докапываться до правды. Лора стала его куратором, когда он принял предложение поработать на безопасников, вместо отправки на другую тюремную планету. Лора сама его уговорила. И Лора проследила за тем, чтобы условия контракта были соблюдены. Так и было – после трех лет работы на правительство, работы грязной и кровавой, в шестнадцать лет он снова оказался дома. И много позже, когда на первом курсе военного училища в сложной ситуации на орбите Ленты-5 ему надо было вытащить из форменного ада девушку, которую он любил и еще целую кучу народу, он активировал свой «спящий контракт» с безопасниками. И всё получилось. Ему поверили, и он вытащил всех. Но в качестве предусмотренной контрактом платы за помощь службы безопасности, с тех пор вот уже десять лет он убивает по приказам империи и «во имя интересов человечества». И Лора снова стала его куратором. И была им до недавнего времени.
А теперь…
Данила равнодушно взглянул на круглое лицо, плававшее над покатыми плечами, словно бледная луна. Нос едва выдавался из этой плоской как блин поверхности, глаза и рот на ней будто процарапали тупым ножом. Лицо не внушало ни капли доверия. Оставалось лишь надеяться, что среди вмонтированных в письменный стол, стены и потолок разнообразных сканирующих и несущих смерть устройств, которыми окружил себя майор Рук, не было какого-нибудь невероятного прибора для чтения мыслей. Оставался еще вариант, что в одной из тумб слоноподобного письменного стола сидит, скорчившись карлик-телепат. Впрочем, такого таланта как чтение мыслей среди психотехников, не встречалось. Во всяком случае, насколько было известно Даниле… Хотя чего только не бывает в наше время.
- Вы улыбаетесь? – Бледные мясистые губы майора попытались изогнуться в ответной улыбке. Получилось не очень. – Это хорошо. Надеюсь, вы будете так же улыбаться по окончании вашего следующего задания. Что у нас обоих будут причины для широких улыбок.
Согласно условиям контракта, Даниле предстояло работать на безопасников до тех пор, пока начальство само не соизволит отправить его в отставку. Или до того дня, пока очередной террорист не пристрелит его. То есть – до самой смерти. Данила снова взглянул на красноватый нос майора и представил как тот, зажмурившись, подносит запотевшую рюмку к губам и опрокидывает её внутрь своей уродливой головы. И смачно, с удовольствием крякает. И всё же: сколько лет ему еще работать под руководством человека-блина? Пока не свернет шею на очередном задании? Или пока этого умника не повысят? Насколько Данила успел ознакомиться с манерой своего нового начальника вести дела, повышения тому предстояло ждать бесконечно долго.