Глава 5
В каюте у брата Золина гораздо больше предметов, мелочей, несколько книг, оружие, уголок с наградами. Всё это лежит и стоит в строгом порядке. Брат Золин удивлён нашим визитом. — Всё так плохо? – спрашивает он у Изэль. — Золин, мы все не правильно поняли, Анна Андреевна Богоявленская – шаманка. — Почему же, она сама не сообщила нам об этом? – с недоверием интересуется он. — Я думала это очевидно, — говорю искренне. — Хотели нас испытать? – сказал брат Золин зло и осуждающе. Я промолчала, тут какие-то свои тараканы. — Мы уже обнадёжили Саргона Априма Шалиту, — встревожено замечает сестра Изэль. — Кого-нибудь всегда не хватает, вы с сестрой Уеман справлялись раньше, справитесь и теперь, —философски отвечает брат Золин. — Я могла бы помочь Саргону Априму Шалите, - подаю я голос, и как имя выговорила сама не знаю. — Это хорошая мысль, поучиться Анне Андреевне Богоявленской, конечно придётся. Но если у шаманки нет подобных запретов, почему бы и нет? – поддерживает мою идею сестра Изэль. На самом деле, мне просто очень не хочется заниматься похоронами. Я уже настроилась бороться за чью-то жизнь, а не провожать в загробный мир. Как бы пафосно это не звучало. — Хорошо, но одна работа не должна мешать другой. Если Саргон Априм Шалита или я, или вы сами увидите, что не справляетесь, остановитесь на чем-то одном, - предупреждает брат Золин. Когда с моей работой вопрос решён, сестра Изэль предупреждает, что скинет мне дополнительные материалы по хирургическим инструментам и сестринскому делу, а с практикой всё придёт. Уже в каюте понимаю, что не видела экипажа космолета. Но эта мысль всплывает и тонет в сознании. Я вспоминаю человека, который не может дождаться покоя, потому, что не хватает священнослужителей, и окружающим уже даже неважно во славу каких богов возносятся молитвы. Это кажется самым большим бредом. Уж лучше бы хоронили так, может этот человек неистово верит в кого-то, а тут я. Всё, что смогу, это искренне попрощаться и решить, что лучше кремация или выбросить за борт по старой морской традиции. Решаю, что первое предпочтительнее второго. По внутренним ощущениям выбрасывают мусор, этот человек и так долго ждёт, и достоин большего. Наверное, завтра придётся этим заниматься. Торопливо принимаю душ и сажусь за галосеть. Там выясняю, что Саргон Априм Шалита известный врач, потерявший всю семью при захвате туристического лайнера пиратами. Планета Орсис является перевалочным пунктом объединённых военных сил Планетарного содружества и Тарквинской коалиции. Что это за содружества и коалиции я так и не разобралась, в дверь позвонили. Было уже поздно, тем не менее, я была уверена, что это не кто иной, как сестра Изэль. В ее руках была стопка нарядной, с золотым шитьем одежды. — Что ещё, кроме облачения вам понадобится? – голос сестры Изэль был усталым, но деловитым. Эта женщина точно доведёт дело до конца, каким бы оно не было. — Что именно у вас есть на корабле? – осторожно спросила я. Было понятно, что я сейчас займусь своей духовной работой, которую надеялась отложить до утра. — Вам нужно, что-нибудь конкретное? – несколько раздражённо поинтересовалась собеседница. Ну да вопрос у меня уж очень расплывчатый, я и сама понимаю. — Есть ли место для кремации? – спросила ту конкретику, которую боялась обозначить, вдруг это святотатство, и так никто не делает. Хотя при ограниченных пространствах традиция очевидная. Так я себя уговаривала, ожидая ни то грома и молний, ни то заверений, что всё уже готово и только меня и ждут. — У нас только закрытый. Свидетели нужны? – осведомилась сестра. — Нет, — ответила я спокойно, сумев сдержаться. Хотя бы свидетелей моего неумения и позора не будет. — Брат Мазат вам поможет с транспортировкой, переодевайтесь, я вас провожу, — закруглила наш разговор сестра Изэль. Я плюхнулась на кровать. Вздохнув, поняла, что план за пять минут не придумаю, будет импровизация. Вот кого видеть не хотелось, так это брата Мазата. Итак поверх чистого платья я надела белый балахон-рубаху. На нем были вышиты золотые узоры. Я подошла к зеркалу, образ был нелепый и не законченный, распустила волосы, стало лучше, не хватало головного убора, но ничего поделать с этим нельзя. Серый палантин не вязался с балахоном, оставляем так. За дверью меня ждала сестра Изэль, мы молча прошли сильно направо и вниз. Перед одной из закрытых дверей уже ждал Мазат. Я шёпотом спросила у Изэль, что известно об умершем. Она пожав плечами, сообщила, что офицер объединённых военных сил, что имени не сообщили, надеялись до реанимации довезти, а во время операции он умер, отчет брат Золин делал. — А личные вещи? Оружие? — спрашиваю я. — А зачем? – это уже Мазат, мы как раз подошли к нему и он слышит мои последние вопросы. Мне совсем не хочется общаться с ним, поэтому прошу: — Принеси всё, что есть, — стараюсь говорить строго, но получается немного истерично. Мазат убегает в глубь коридора. Он что, ещё и мародёр? Наверное, у меня все мысли на лице написаны, потому что сестра Изэль говорит: - Врачей мало… — Есть светлая, лучше белая рубаха? – я вспоминаю о саване и говорю резко, сестра Изэль, привыкшая выполнять указания врачей с облегчением выдыхает, и обещает найти. Через минут двадцать я получаю все требуемое. Мы заходим в помещение разделение пополам стеклянной стеной. Мазат быстро ретируется, а Изэль ждёт моего разрешения, хотя заметно как неуютно ей здесь становится. Я уточнила, где нужные мне рычаги и отпустила сестру Изэль. Огонь уже горел. Я надела белую длинную рубаху на офицера, пока переодевала подопечного, заметила, что кулак сжат. С огромным трудом, разжав пальцы, я вынула из ладони цепочку с пластинкой жетона и заколкой, в виде стрекозы подвешенной за крылышко. Протерев жетон, универсальный, по буквам в слух прочитала «Тиглат Ияр Аран», дальше были значки мне не известные, наверное звание и подразделение. Я постаралась сложить руки на груди, вложила ценности в правую и какое-то оружие, похоже одновременно на автомат и на игрушечный бластер под руки. Это конечно, язычество, но слышала, воину стыдно появится в загробном мире без оружия. Форма была не восстановима и не нужна, положила в ноги. Встав сбоку, как у кровати больного начала свой монолог: — Тиглат Ияр Аран думою ты был достойным воином, и преданным человеком. Ты окончил свой путь в нашем мире и вступил в иной. Знаю, что есть те, кого ты любишь, если они с нами, не тревожь их покой. Дай им прожить свою жизнь долго, тем приятнее будет ваша встреча за гранью. А те из твоих близких, что в ином мире, уже ждут тебя. Тиглат Ияр Аран прах к праху его, —последние слова всплыли сами собой, по наитию, в них не было ни капли кривляния, в какого бы бога ни верил этот воин, именно эти слова должны были соединить покойного с его божеством и завершить этот обряд. Я нажала на рычаг, предавая своего подопечного огню. Высветился таймер на незамеченном до этого табло. Оказалось, что ещё больше часа мне нужно ждать. Я осмотрелась, выяснилось сестра Изэль настоящий профессионал. В углу на специальном трехногом столике стояла урна, какие-то инструменты, металлическая пластина и стилус. На пластине, практически не задумываясь, я очень красиво, у меня так изысканно в первый раз получилось, вывела «Тиглат Ияр Аран». И только закончив, поняла, что надпись на русском. Взяв в руки один из инструментов, покрутила его в руках, приложила к пластинке и начала выводить ещё и геометрический узор. Наверное, автоматика какая-то. Я, конечно, неплохо рисую, но чеканкой или гравировкой никогда не занималась. Переплетение ромбов и кругов сложилось в строгий и тонкий узор. За этой работой время прошло незаметно. Я приложила пластину к боку урны и огляделась в поисках предмета, которым можно было бы прикрепить её к урне, но пластина сама начала вплавляться в место приложения. В итоге урна выглядела керамической вазой с бронзовой вставкой изящной работы. К моему облегчению урну просто нужно было поставить в определённое углубление и через минуту накрыть крышкой. Затем поместить в углубление на противоположной стене со вполне узнаваемыми очертаниями. Как только я поставила урну в последнее углубление, ниша закрылась плотным металлическим занавесом. Я решила, что так и должно быть и побрела на выход. В коридоре воспользовалась навигатором, чтобы добраться до каюты усталость накатывала волнами. К моменту, когда я открыла заветную дверь, мои руки и ноги налились свинцом, с трудом стянув рубаху-балахон и башмаки, рухнула в кровать, не раздеваясь дальше.