добавляю. — Я теперь под сенью Бога. Не в моих интересах вредить, да и желания нет, — Тиглат Ияр Аран похоже посмеивается, мне трудно сказать, потому, что его уже очень плохо видно, его призрак бледнеет, я задаю последний вопрос: — Как зовут твоих братьев? – я хочу точно знать, потому, что не уверена, повезёт ли в этот раз с жетонами. Может дело во сне, но я уверена, это те трое, которые ждут меня в морге. В отличии от Тиглата Ияра Арана, эти ребята одеты в рваную форму серо-синего цвета. Её украшают подпалены и кровавые подтеки. У одного из них осколок чего-то металлического торчит из виска, задевая глаз. Но сейчас мне не страшно. Когда я это осознаю, удивляюсь, ведь с парнем-киборгом мне было жутко, а сейчас у нас почти деловой разговор, и я скорее чувствую себя врачом, опрашивающим пациентов. Тем временем Тиглат Ияр Аран представил свою команду. Первым он указал на воина выше себя на пол головы, а он и сам не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Этот парень ещё и заметно шире в плечах, у него светлые волосы, очень серьёзный взгляд глубоко посаженных серых глаз и волевой подбородок. — Это Ахикар Адад, не только ловок и силён этот воин, но умен и хитер. Проводи и его как меня. Вот это Гиваргис Атра, - указал мой собеседник на воина с пробитой осколком головой. Это был напротив невысокий, жилистый брюнет, с зеленовато-карими глазами, ровесник Тиглата Ияра Арана. — Нет лучшего стрелка на свете, - вздохнул рассказчик. Его слова напоминали мне тост или рекламу, но я чувствовала, что так каждый получает толику уважения и гордости от командира. — Нет птички, что не прокатила бы нашего Чори, — похлопал по плечу офицер младшего из присутствующих воинов, невысокого, щуплого парнишку с каштановыми волосами. Все они практически не шевелились. — Всё сделаю как надо! – заверила я. — Запиши их имена. Я не стала спорить, я не смогу забрать записи из сна, но может хоть запомнить поможет. Имена кроме Чори двойные – средний класс? Тонким стилусом на жёлтой тонкой бумаге, которую боюсь проткнуть, я вывожу «Ахикар Адад» и «Гиваргис Атра», а затем «Чори». К концу этого процесса у меня ноет и тянет рука, которой пишу и я просыпаюсь. Я спокойна, потому что этот сон закончился не как кошмар, хотя начало было очень даже жутким. На часах раннее утро, иду умываться. И только когда подношу ладони к лицу, замечаю на одной из них не яркое желтое свечение. При ближайшем рассмотрении оказавшееся буквами. Три строчки, три имени. Все происходившее до этого вполне имело логическое объяснение. Но это… Это же не галлюцинация. К тому же так тесно связана с моим сном. Первая половина сна была явной попыткой переработать огромное количество информации, которую я получила за последние дни. Мои страхи относительно брата Золина. Непонимание по поводу киборгов. Но вот вторая половина, это прощание, от Тиглата Ияра Арана. И просьба помочь друзьям? Более или менее приведя себя в порядок, надеваю рубаху с золотым шитьём. Она так и осталась у меня. И практически бегом спускаюсь в прощальный зал. Там меня ждет вовсе не Сестра Изэль, а брат Золин. — Доброе утро. Вы уверены в том, что справитесь? — Доброе утро. Мне кажется, я должна это сделать. А у вас есть, какой то повод сомневаться? — Я стараюсь. Задать вопрос нейтрально. Ведь есть причина почему Брат Золин говорит об этом. — Вот посмотрите, — подзывает он меня, я приглядываюсь к трем телам, которые мне демонстрирует брат Золин. Все они очень сильно обожжены. Узнать кого-то невозможно. Невозможно для остальных, но не для меня. Вот этот человек больше остальных. Широк в плечах. Это Ахикар Адад. Я подхожу к следующему. Его голова пробита осколком. Это Гиваргис Атра. Подхожу к последнему. Я знаю кто это, это пилот Чори. — Почему вы считаете, что я не справлюсь? — Задаю вопрос напрямую. — А как здесь можно справиться? У них нет жетонов, они оплавились, даже внутренние — с сожалением отвечает брат Золин. Значит в тот раз это он помог мне. Мне становится стыдно за то, что я обвиняю его в предвзятом отношении. Внутри есть ещё жетон? Наверное имплантат с какими-то сведениями, пора привыкнуть. Тем не менее, я знаю, что смогу всё сделать, ведь я знаю их имена. Об этом я и сообщаю, брату Золину. Он смотрит на меня с недоверием. Но, тем не менее, сообщает, что все готово. Действительно, я вижу три урны. И печь готовую к работе. Рядом с каждой из каталок куски какой-то рухляди, это, скорее всего личные вещи. Ладно, другого все равно нет. Впрочем, наверное, можно нарисовать и положить под руку. У меня такое настроение, как будто я затеяла шалость. Брат Золин продолжает смотреть на меня с недоверием, и я осмеливаюсь его попросить оставить нас одних. Удивительно, что эти мёртвые люди для меня ближе, чем вполне живой, но не доверяющий мне брат Золин. Теперь я знаю, почему Тиглат Ияр Аран так расхваливал этих людей. Это было и для меня. Сейчас мне есть, что сказать им на прощание. Я повторяла слова своего первого подопечного, старалась добавить и что-то от себя исходя от впечатлений из сна. И рисую каждому тот автомат, который видела у Тиглата Ияра Арана, а для Чори ещё и нечто напоминающее наш истребитель, вдруг полетать захочется. Если у него, конечно, не появилась фобия после смерти и если он разберётся как это работает. Снова пластины и каллиграфические подписи. Геометрические узоры. Я очень устала, всё плывёт перед глазами. Заканчиваю рамку для Гиваргиса Атры, и слышу шёпот: — Нарисуй оленя или уток, он любил охоту, — шёпотом на грани слышимости. Я подчиняюсь. Теперь в рамке справа внизу стоит олень, а в небе летят утки. Я помещаю урны одну за другой в нишу и отправляю, будем надеяться, что домой. Наверное, на корабле общая база языков, и адрес доставки на русском читается автоматически, благодаря тому, что я загрузила русский у себя в каюте. Вот такое логическое объяснение я придумала. Только закончив, понимаю: я здесь не одна. — Кто здесь? — я была уверена, что людей здесь нет, но кто тогда? Ответа не было, а вскоре и ощущение присутствия другого человека пропало.