е время, но это в прошлом. С Сашкой мы расстались не по причине его скоропостижной смерти, а по причине его многочисленных кредитов и отсутствие нормальной работы. Тянула я долго, питая какие-то ненужные надежды и иллюзии. В общем романтикой и не пахнет. Никаких тебе измен с лучшей подругой или сцен ревности, одно опустошение, но что мы о грустном. Хотя выражение лица у меня наверное изменилось, и в самом деле, вон как сестра Манония с сочувствием смотрит. А я продолжаю: — Авария на космолете, — как-то так, чтобы без подробностей. — Мои соболезнования, — вздыхает сестра Манония, — Как скоро вы готовы к нам присоединиться, — практически без перехода продолжает служительница «печальной звезды». — Сегодня? – не столько утверждаю, сколько спрашиваю я. Кстати, про деньги опять никто ничего не говорит. Не принято или это что-то вроде коммуны. — Ещё одна формальность, ваш Бог единственный в пантеоне? – тон у сестры Манонии несколько извиняющийся, мол, понятно, что один, но я не могу не спросить. — Да, конечно один, - как само собой разумеющееся говорю я, здесь мне лгать и не приходится. — Анна Андреевна Богоявленская положите ладонь на зерцало истины и поклянитесь служить добру, — сестра Манония, пока говорит достаёт уже знакомый каплевидный анализатор. Это наверное так регистрация при приёме на работу выглядит, ДНК вместо подписи. — Клянусь, — совсем не пафосно сообщаю я, почувствовав укол пальца, и задумываюсь о стерильности подобного прибора, и тут же гоню эти мысли прочь уповая на технологии, которые мне и не снились. - Добро пожаловать в орден «печальной звезды», — довольно официально продолжает деловой разговор сестра Манония, — сестра Итотия покажет вам комнату. Бабулечка ожидавшая оказывается всё это время нас за дверью проводила меня в комнату которая как и представлялось, была очень похожа на келью. Тем не менее это была отдельная комната, с туалетом и душем, неплохой кроватью, стулом, столом, тумбочкой и платяным шкафом, всё это было скромным но добротным. Оказавшись наедине сама с собой, многим вещам я порадовалась, но и многое заставила меня задуматься. Из хорошего: в ну очень небольшом шкафу обнаружилось два тёмно-серых суконных платья, некоторое количество простого, но удобного нижнего белья и довольно грубые, хотя похоже кожаные башмаки. Интересно, натуральные ткани, а не синтетические, может быть для статуса, а может подобных ресурсов хватает. Как здорово, что платья бесформенные, подпоясался и пошёл, все на завязочках и резиночках. Хорошо, что фигура у меня довольно стандартная, рост маловат, метр шестьдесят, а так всё есть и грудь, и попа, и талия, фигура пропорциональная. Нет, я не была в восторге от фасона ни платьев, ни обуви. Но учитывая, что собственной одежды у меня фактически не было, наличие хоть какой-то сменной одежды мною очень ценилось. Даже возникло ощущение, что я снова маленький ребёнок и кто-то большой и взрослый обо мне заботится. Такое, пожалуй, было впервые за долгое время и уж точно впервые в этом месте. И тут со мной случилась истерика, слёзы лились просто рекой, никакие уговоры самой себя не могли их остановить. Будучи у Мирны я, оказывается, всё время была настороже. Настороже я была и на улице, потому, что та же Мирна постоянно предупреждала меня об опасности. Узнав о коварных планах своей благодетельницы, именно из-за этих чувств, я не была удивлена, а собралась и худо-бедно, но смогла выбраться. Сегодня был по-настоящему насыщенный день. И наличие хотя и временного, но своего собственного угла, своих собственных вещей, заставили лопнуть ту струну, что была натянута внутри меня всё это время. Субъективно мне показалось, что проплакала я целую вечность, но также я понимала, что это всё продлилась не слишком долго. Итак, кроме одежды плюсом было и устройство на какую никакую работу, я скажем так легализовалась. Но возникли новые вопросы, например имя. Не так много людей я встретила здесь, всего двоих, но и ту, и другую называли сестрой, и только по имени. На сколько принятие местного имени обязательно, несет ли это в себе какой-то определенный статус, черт побери, конечно, несёт. Если это что-то вроде монастыря, то насколько я свободна в своих передвижениях, в своих поступках. А нет ли тут где-нибудь в библиотеке многокилограммового тома, со сводом правил. А с другой стороны, попади я на тот транспортник, что меня там ждало бы? Из-за того, что основной моей целью было устроиться на работу любой ценой и как можно скорее, дальше этой цели я не смотрела. А ведь наверняка на этом транспортнике меня никто не стал бы обеспечивать одеждой и заботиться о моём комфорте, к тому же я не знаю местных правил поведения и мужской коллектив был бы некстати. Да и на научной станции вряд ли кто-то выделил бы мне всё это обеспечение. Когда все эти мысли превратились в совершенно не распутываемый клубок я, наконец, уснула.