ОСЬМИНОГ ПАУЛЬ
ОСЬМИНОГ ПАУЛЬ
В марте 2010 года я тайно приехал в Германию. Надо было встретиться с гусеничным колдуном и уговорить его вернуться в Сибирь.
Представьте себе: ночь, канал Рейн-Херне. Пронизывает свежесть, дрожь бессонницы, близость свинцовой воды. По-причине конспирации мне пришлось прятаться в какой-то ржавой ёмкости, а когда подошло судно, откликнуться на слово: «Атасенлесепа!»[1].
После того как я залез на баржу этого гусеничника, от заводских руин к воде прибежали лисы и белодушки, но судно сразу отчалило.
Вперёд, вперёд! За кормой зловеще бурлит вода… По берегам гнетущие пейзажи: какие-то заборы и склады мёртвых предприятий угольной, металлургической и химической индустриализации.
- Спустимся с палубы?
Его шёпот угодил мне в челюсть. И я вскинулся, как подстреленный. Рожу колдуна я не мог хорошо рассмотреть в темноте, но, судя по голосу, она должна быть ужасна.
- Нет! Ни за что!
- Ну и ладненько. Схожу за шнапсом.
Через минуту гусеничник приносит бутылку, и мы, умышленно не распечатывая, глазами своего воображения пьём алкоголь.
- Я ничего не решил… - скрипит голос колдуна. - В Оберхаузене завёлся отщепенец, и его не достать; прячется где-то в «Центре морской жизни». Предатель и доносчик. Поэтому мне нельзя покидать Германию.
- Жуткий скандал из всего этого может выйти… - тихо ответил я. Но дискантом яростно провизжал, - Предатели! Ты тоже – предатель! Все здесь предатели, отщепенцы…
- Хорошо, я поеду в Сибирь, - обречённо и легко соглашается колдун.
- А я утром сойду в порту Оберхаузена. Борьба, борьба, прежде всего борьба, борьба с применением самых современных… методов, и ничего больше! Только борьба!
Потом я тихо отправился вниз и улёгся в мрачной каюте на диван. Меня трясло. Шнапс в моём животе превратился в шоколадный крем ужаса. Спустя несколько мучительных часов, судно причалило. Маскируясь утренним туманом, я незаметно покинул баржу и растворился в лабиринте улиц Оберхаузена.
Задумчиво поплутав по съежившемуся городу, проник в «Центр морской жизни» и сразу обнаружил предателя. Табличка на его аквариуме гласила: «Осьминог Пауль, вид: octopus vulgaris, пол – мужской, прибыл из Англии».
Он, должно быть, понял, что я обнаружил его. Упёрся в посетителя взглядом и изобразил робкое движение щупальцем в застоялой в воде.
- У тебя в правом кармане лежит чекушка «Мариинской»… Вылей водку в аквариум! – ненавязчиво прозвучало в моей голове.
- Сдохнешь! У тебя уже нет печени. Ты её пропил в прошлой жизни.
- Всё равно… Дай попробовать!
- А я сяду в тюрягу в чужой для меня стране?
- Зачем ты пришёл?
- Наказать тебя.
- Я не виновен!
- Будешь нагло врать, что пошёл на рыбалку и незамысловато утонул? И все во Владивостоке клюнули на эту байку. Чёрта лысого! У тебя столько долгов, Павлик, что мы тебя никогда не забудем.
- А что ты сейчас возьмёте с меня?
- Всё! Для начала будешь угадывать результаты футбольных матчей на чемпионате мира в ЮАР.
- Да я не умею предсказывать!
- Запоминай, - я приложил листочек из записной книжки к стеклу аквариума.
- Запомнил.
- И не вздумай шутить! От меня не скроешься.
- Я согласен, я во всём согласен...
Он смущённо и безапелляционно во всём уступает…
Знакома ли вам такая неприятная ситуация, когда вы неожиданно в ком-нибудь уменьшаетесь?
Ах, мельчать в осьминоге – это нечто абсолютно непристойное. И я, как ошалелый выскакиваю на улицу.
Время задержалось в утре…
- Вперёд! Вперёд! Вот вывеска пивнушки. В окне бочонок, а по сторонам два бородатых карла. И я заваливаюсь туда. Заказываю пива и сосисок с кислой горчицей.
- Дверь не вышиби! Куда ты так с утра заторопился?
- В костёл, на службу, ведь воскресенье? – я презрительно смотрю на любопытных любителей пива. - Если господа захотят со мной, милости прошу, а так никого не неволю, у нас - веротерпимость, так? Пока есть костёл, я – в костёл! Пива мне и шнапсу заодно с сосисками!
Алкоголь с утра?
Получается, что наш герой с самого утра решил заниматься глупостями. А чем же ему ещё заниматься, если у него остался только один орган, которым он ещё может поймать кайф.
Прошёл час, два, три, а наш герой, обещавший всем, в костёл так и не наведался.
Странно…Он сидит в оберхаузенской пивной, слушает и разоблачает «глупости», и тут же глупости проповедует… И, зажав в угол американского туриста (в прошлом еврея, предателя родины и перебежчика в капиталистический рай) трагическим шепотом вещает ему: