Эта произвольность метода и тривиальность вывода нами чувствуется, даже признаётся – именно потому, что мы сами оказываемся в ситуациях, в которых знак как раз и выступает как причина антисобытия.
Услышав звук или звон, Агеев решительно встал из-за стола (он как раз завтракал винегретом с потрохами и свиными ушами) и пошёл открывать дверь. Увы, не спросив себя: «Кто там? Кого Бог послал? Кто сам припёрся, или черти принесли?» .
Он открыл дверь и увидел на лестнице участкового.
- Вы не ошиблись, господин офицер, подъездом или номером квартиры?
- Гражданка Лисичкина здесь проживает?
- Проходите.
Агеев широко открыл дверь и, давая гостю проход, прижал спиной вешалку. В маленьком коридорчике Агеев возвышался над участковым, как дракон, массой под сто тридцать килограмм, но даже при таком весе живот у него мало выпирал наружу, майка, однако, разрываемая телом, безнадёжно расползлась на боках и груди. Свои громадные ручищи Агеев расставил в стороны, приглашая гостя, а сверху на участкового склонилась его бритая голова с оттопыренными как у кобры ушами, длинным, прямым и острым носом, а радужные янтари беспощадных зрачков сверкали зло и упорно из глубоко и близко посаженных к переносью глаз.
- Позовите хозяйку.
- Она сошла с ума.
- А где её тело?
- В пятом отделении областной психиатрической больницы.
- А не в травматологии, третьей городской? Я знаю, что на днях она пришла домой без денег и без шубы.
- Как можно! Я, Люсю никогда пальцем не трогал! Протелефонируйте, господин офицер в психушку и пусть там найдут на её теле хоть один синяк!
- Ладно… Пришёл сообщить, что грабителя задержали и гражданке Лисичкиной, согласно её заявления, неплохо бы поучаствовать в следственном процессе. Когда вы явитесь к ней на свидание?
- Сегодня.
- Всё проверю, а потом подумаю, что с вами делать. Вы её сожитель?
- Естественно.
- До свиданья.
И участковый ушел, а Агеев задумался…
Сходил к Люсе на свидание, а потом, посетил базар.
КУКЛА И ШАМАН
КУКЛА И ШАМАН
Уже в пивнушке на базаре, после пятой рюмки, шаман Агеев понял, что прошлое и будущее живут в настоящем, причем отрывочно и в эпизодах. Не будучи неизбежным результатом прошлого или причиной будущего, эпизод находится вне казуальной цепи событий, каковой является жизнь человека или история мира. Это всего лишь бесплодная случайность и если её не запомнить, то в жизни человека она не способна оставить какой-нибудь заметный след.
Однако жизнь выстлана эпизодами, как картина мазками кисти.
Вдохновляйтесь и любите свой эпизод! Смотрите: зимнее небо опять сияет! Сверху на вас льётся поток обжигающего злого света. Сейчас средина декабря и мороз свиреп. Уже вторую неделю модники не модничают и залезли в шубы, в валенки. Из-за холода даже на базаре людей не густо, а праздно меж рядов разгуливающих - совсем нет. Лишь только человеку свободному, заботами не замороченному, никакой сибирский мороз уже нипочём: «И даже взгляд, что неустанно зябок, бронёю воли стойко прогудит, лишь нечто, невесомое, как запах влекущий, пол её определит». Мороз и центральный городской рынок – это волшебная геометрия, даже некоторые анахронические повороты в землемерии: а вот и эпизод!
Банально подвыпивший мужчина пытается дать манекену прикурить.
Агеев вышел из известного заведения «Бахус», а рядом, как положено, расположено ателье. С высокого крыльца в ателье ведёт двойная стеклянная дверь. Внешняя дверь открыта настежь направо, и на неё «для улицы» навешены образцы женского платья. Внутренняя дверь плотно закрыта и защищает салон ателье от холода. Против рекламных платьев, слева от входа в ателье швейники выставили на крыльцо женский манекен и к голове пластмассовой дамы приладили чёрно-бордовую шерстяную шапочку. Гиньоль их научил: чтобы пушистое изделие не сдуло ветром - тесёмочки от шапочки они завязали у манекена под подбородком на жестокий бантик, а тело элегантно задрапировали в строгий бежевый брючный костюм.
И, всё. На этом оформитель манекена свою работу закончил.
Вот почему на морозе она оказалась без манишки (без блузки, или рубашки), стоит босиком на каменном заснеженном крыльце да ещё без перчаток… И ещё одна деталь: какой-то мазохист вставил между двух длинных, слегка раздвинутых пальцев застывшей девы, коричневую тонкую сигаретку. «Ах, у нежности к тонким пальцам столько пошлости… кольцо с бриллиантом или сигаретка - одно и тоже!» Сверху к манекену свешивается витая золотая проволока, будто это новогодняя гирлянда, и морозная пыль серебрит воздух.