Я был в одной нательной рубахе, и в штанах. Все остальное сняли. Пальцы на руках были сломаны, наверняка им очень сильно досталось, когда с меня снимали доспехи, все таки я ставил на них кое-какую защиту, хотя если снимали те ‘зубры’, что меня вырубали, то могли и быстро снять.
Две заготовки под амулеты, которые висели на рубахе, тоже вырвали с куском рубахи, и металлические вставки с штанов тоже поснимали. Мое магическое ядро было очень слабо. Сил практически не было. Я потратил их в бою в бараке, надеясь потом на силу моих амулетов. Так что, получив огромное количество микротравм, я не мог запустить ни ‘разгон’, который обладал восстановительным эффектом, ни как-то еще подвести энергию к наиболее пострадавшим частям тела, даже ел я давно, нет для меня никакой энергетической подпитки.
Да уж давненько я не сталкивался с подобным отношением ко мне. Я подгреб под себя соломы побольше, прогнав пару мышей и заставил разбежаться клопов. Прилег по центру и выставил ноги к верху.
Остается только лежать и позволить организму самому восстановиться до того уровня, когда я сам смогу к нему приступить.
Вставать, кричать и чего то требовать я не хотел. Наступила та самая апатия, которая приходит после хорошей нагрузки на психику. А может быть я понимал, что если подмога не разобралась, кто я такой, то и пытаться что-то доказать бессмысленно. Зато можно немного полежать и ни о чем не думать. Ни о подчиненных, ни о их обеде, ни о их сержантах, ни о командире, ни о том как и примером быть, и подчиненных критиковать с пользой и как добиться боеготовности от вчерашних крестьян и горожан. А еще успеть самому отдохнуть.
Вот тебе Влад и каникулы. Можно немного отдохнуть.
Ситуация в которую я попал меня не удивляла, я уже успел, как то привыкнуть, что у меня постоянно меняется ситуация на кардинально противоположную.
Как бы мне не хотелось заснуть, это не получалось. Адски болела голова, и я не мог понять болит она потому, что меня били или потому, что я так долго был в отключке и ‘выспался’.
Не знаю, сколько я пробыл в таком коматозном состоянии, организм замерз полностью, подстилка из соломы была явно не очень, а мне было лежать очень удобно и даже почти ничего не болело, если не двигаться.
Передо мной встала дилемма, лежать что бы ничего не болело и застудить почки, или все же встать подвигаться и согреться, размять мышцы и что бы все болело.
Дилемму эту нарушил звук шагов нескольких человек. Ощущение жизни показало, что их четверо.
Хм. А на этот навык отсутствие сил не сыграло никакой роли. Я бы даже сказал, что ощущения явно усилились. Я четко ощущал людей перед дверью и даже кажется, мог ощутить, что у двоих из них жизненной энергии очень много. Даже возможно это молодые, здоровые и выспавшиеся парни. Странно, что раньше я не ощущал биение жизни у узников в соседних камерах. Скорее просто еще не умею пользоваться всеми возможностями своего организма.
Как оказалось, гости пришли именно ко мне. Резко щелкнул засов и так же резко открылась дверь. Среагировать то я успел, но то, что ноги затекут я не сильно учел и они со стуком упали на каменный пол.
— Уй. — Заскулил я, от боли в пятках.
— Ты чего рогатку свою раскинул тварь! — прогремел надо мной голос и по ногам тут же пришлось два удара. Очень больно, как будто подфутболили…
— Ну вот, он уже очнулся. — Спокойно сказал, кто-то из центра, а мы тут зря, что ли ведра с водой несли?
— Ничего не зря. Что-то он вялый! Раз не встает при нашем прибытии, наверняка еще оглушенный. — Сказал, кто-то третий. — Ребята, помогите ему.
После этих слов на меня вылили холодную воду, целых четыре ведра.
Вода холодная, но не настолько насколько промерз я от пола.
Не знаю, на что они рассчитывали, но мне даже легче стало. Холодная вода расслабляет перетруженный организм, и об этом я уверенностью могу сказать. Мне прям полегчало. Да неприятно лежать на мокром. Но первые пару минут оно того стоит.
— Оставим его тут? Поплавать?
— Нет, забираем его с собой. В допросную. Попробуем с ним поговорить…
Так мой допрос и продолжается. Нет никаких вопросов, кроме: — Имя! Имя рода! Подразделение! Задача!
И только в такой последовательность. Сначала я попытался представиться. И то, с какого я подразделения, и то кто мой непосредственный командир. Однако меня слушать не захотели. Подвесили на крюк за руки и начали ‘массажировать’. Кстати руки у бугаев, что моя голова, с ними один писарь и еще один главный, который собственно и задавал вопросы.