— Это половина, — коротко бросил Сюй. — Остальное через две недели. А вот здесь, — он открыл стоящий у стены длинный ящик, — подковы, о каких я говорил.
— Если я не ошибаюсь, «подковы западных звёзд»? — спросил Ли, поднимая одну из них на свет.
Он, конечно, имел в виду вот эти строки из «Кантаты Трёх Ветров»:
Для меня это всегда было не более чем поэтическим образом, но по тому, что отвечал Сюй, становилось ясно, что речь и вправду идёт о каком-то особенном виде подков для стремительных переходов по трудной местности. Кантата оказалась права: верить её строчкам следовало всерьёз. Но зачем нужно столько подков в области Янь, где лошади — что резонно — никогда особенно не использовались? Понимая, что с моей стороны этот вопрос будет уместен менее всего, я молчал, а администратор Ли и мастер Сюй уже перешли к обсуждению других тем.
— Древние песни и поэмы — удивительное сокровище, — говорил Ли. — Тому, кто умеет их слушать и читать, они вручают ключ к пониманию путей неба и земли и открывают кладовую прошлого. Разгадали вы, например, легенду о гибели «воинства двух знамён» под Чао?
Это один из классических сюжетов горной страны, известный, наверное, каждому. Помню, в школе я раз десять видел его на сцене и в кукольном театре. В основе лежит история борьбы преступных кланов в царствование государя Триумфатора, но народное творчество давно превратило её в волшебную сказку о двух богатырях: отважном Си Цинли и подлом Змеином князе. Много препятствий, много опасностей преодолели они вместе, покорили десяток городов и завладели несметными богатствами. Змеиный князь, пожелав владеть всем единолично, явился в ставку Си Цинли без оружия, но, стоило тому отвлечься, выпустил из ладоней колдовские стрелы-молнии. Несчастный Си упал, поражённый в самое сердце, а вероломный чародей бросился прочь. Однако у самых ворот лагеря на пути у него встал убитый союзник и одним ударом меча срубил ему голову.
— Если вам угодно, разгадка проста, — с поклоном отвечал Сюй. — Змеиный князь пришёл без меча и кинжала, но в рукавах у него было спрятано тайное оружие, бамбуковые трубки с особым пружинным механизмом. Стоит нажать на кнопку — и из трубки вылетает стрела. А Си Цинли, полагаю, носил под халатом броню. Но не простую, а такую, которую я называю «доспехом мертвеца». При попадании стрела в нём застревает, как если бы попала в плоть, а на одежду вытекает краска, похожая на кровь. С такой бронёй легко убедить противника в своей гибели.
Ли с довольным видом кивал, а затем спросил, может ли Сюй изготовить подобное оружие и броню. Оружейник охотно согласился и осведомился, какого размера должен быть халат. Разговор из умозрительного стал предельно конкретным.
— Изготовьте такой, чтобы пришёлся впору господину помощнику префекта, — ответил Ли. — А потайное оружие спрячьте не в рукаве, а в обычной походной трости.
Мастер Сюй, покряхтывая, поклонился. Видно было, что задача ему по душе.
Насколько целенаправленно администратор Ли вёл весь этот разговор? Я ожидал, что он всё же выскажется насчёт слухов о покушении, но нет — он лишь уведомил меня о том, что завтра в управе будет присутствовать И Мэнкун, и мы попрощались.
На следующий день я сказался больным: ревизор наверняка помнил меня по путешествию в столицу и внезапному бегству с приёма у императорского шурина и был бы, конечно, удивлён, появись я запросто в ямыне, да ещё и без траура.
В полдень, когда я сидел за книгами в кабинете, Чжан доложил, что у ворот ожидает бродячий даос, уверяющий что я назначил ему приём, и на всякий случай испросил разрешения гнать его в шею. К удивлению старого слуги, я пригласил скорее ввести гостя в дом и сам поспешил навстречу.
Не знаю почему, но я представлял себе У Чжайбо приземистым толстячком с масленым лицом, пухлыми губами и каскадом подбородков, а он на поверку оказался сухопарым верзилой. На вид ему было лет тридцать пять, и руках он вертел пресловутый барабанчик, не оставляя сомнений: это именно он. Вероятно, У не бывал в нашем доме раньше, иначе Чжан бы его запомнил, но в любом случае был знаком с моим отцом и успел выяснить, что его нет в живых. После взаимных приветствий он протянул мне железное кольцо — судя по всему, верительный знак, — и этим совершенно меня огорошил: я не знал, чем полагается его проверить. На моё счастье, в передний дворик вышел Яо Шаньфу, и давние друзья сразу же признали друг друга.