Я был уверен, что с последним проблемы не будет. А вот первое… Проще всего было бы скопировать карты с «индийского граната» и передать их господину Чхве, но это потребовало бы обозначить источник, а этого я делать не мог и не хотел. Второй вариант — выдать копии карт за очередную порцию работ Су Вэйчжао. Но и его я отмёл, опасаясь, что Чхве явится к беглому архивариусу за подробностями. Оставалось одно — «найти» эти сведения за пределами Дуншаня и доставить их правителю как случайную диковинку. Для этого представлялся и повод — можно было принести карты по возвращении из Цанъюаня. Единственная загвоздка — префект без труда распознал бы копию, сделанную в наши дни, и, не увидев оригинала, мог не поверить.
Барабанчик хлопнул себя по лбу, посмотрел на Яо и сказал:
— Двух мнений быть не может! Я знаю, к кому обратиться!
Как я уже рассказывал, таланты «тайных учёных» были весьма разнообразны — как и те пути, которые вели их на встречу с древностью. Одним из единомышленников отца был выдающийся художник-реставратор по фамилии Кан. Он родился в Чжао, в небогатой корейской семье, но благодаря счастливому стечению обстоятельств обратил на себя внимание местного покровителя художеств, а впоследствии сумел поступить в Императорскую академию живописи. Возможно, ему, как и Отражённому Фениксу, не хватало собственной фантазии, но он дал бы любому фору в том, что касается трудолюбия и знания старины.
Вскоре Кан осознал, что его призвание не создавать, а восстанавливать. С трепетом влюбленного он искал каждой встречи с образчиками древнего мастерства, изучал стили, технику и материалы старинных работ. Когда же смотритель Запретного города пригласил его для воссоздания орнаментов государевых опочивален (работа, от которой он, к слову говоря, по скромности отказался), заказы посыпались на реставратора со всех сторон. Причём вельможи и их избалованные отпрыски чаще жаждали не восстановить какую-то утраченную реликвию, а получить новодел, по виду не уступающий антиквариату. И Кан внезапно открыл в себе новый талант — отлично имитировать и подделывать древность, но это никак не умаляло его любви к древности неподдельной.
Женился Кан довольно поздно. Столица прочила ему блестящие партии, которые позволили бы его потомкам жить, не зная бедности, но он нашёл жену в родной деревне. Не первую красавицу, почти безграмотную, да ещё и младше себя на тридцать лет. Об их браке ходили разные слухи, но жили они душа в душу, и вскоре госпожа Кан стала супругу первой помощницей. Она с интересом и лёгкостью изучала все премудрости его работы, а иногда втайне от высокопоставленных клиентов выполняла за мужа некоторые заказы.
Когда здоровье художника стало сильно сдавать, он полностью отошёл от дел и поселился на севере области Вэй, где и умер лет за пять до моего отца. Собственно, поэтому в отцовской тетради и не был обозначен его адрес — госпожа Кан, хоть и симпатизировала «тайным учёным», посвятила свою жизнь ведению хозяйства и дочерям.
— И каким дочерям! — прицокивая языком, распевал Барабанчик. — Две точёные куколки, Хеён и Юми! И обе в меня влюблены! Пока был жив старый Кан, я ещё бывал у них на хуторе, в Хунчоу, а после его смерти двери гостеприимного дома закрылись: вдовушка боится, что её красотки из-за меня перецарапают друг другу лица. А я ведь не император и выбрать могу только одну.
Яо Шаньфу, который дотоле посмеивался в кулак, разразился хохотом:
— Сдаётся мне, практичная госпожа Кан просто не видит в тебе подходящего зятя, а ты желаешь сызнова напроситься к ней в гости! Впрочем, ты прав: если сейчас перерисовать карты и схемы и попутно перевести их на китайский, почтенная вдова могла бы изготовить прекрасные «документы времён Первого Лидера».
В моей голове замкнулась очередная цепочка. Даже если У Чжайбо отправится в Хунчоу немедленно, а госпожа Кан согласится принять его и выполнить нашу просьбу, она едва ли хранит при себе полный арсенал реставратора. Стало быть, какие-то материалы потребуется докупить — возможно, в столице. Неясно, и сколько времени нужно, чтобы изготовить и состарить документ. Однако я по возвращении из Ци мог бы отправиться в Баопин (даже гласно), на обратном пути заглянуть в Хунчоу и позже выдать карты и схемы за подарок Вэйминьского князя.
— У вас есть верительная бирка для Хунчоу? — осведомился У.