- Говоря по правде, у меня были причины приехать сюда.
- Я так и думал.
Я взглянула на него, пытаясь понять, что он имеет в виду, но лицо Амира оставалось по-прежнему непроницаемым. Я снова уставилась на зеленые кроны, расплывающиеся перед глазами из-за непролитых слез.
- Я здесь, потому что…
Я не смогла продолжить.
- Потому что забеременела, — докончил он без всякого выражения.
- Откуда ты узнал? -мне стало горько.
- Только две вещи могли привести тебя сюда. Это одна из них.
Умирая от стыда, я все же умудрилась пролепетать:
- А вторая?
- Мое непревзойденное умение танцевать? - Он еще мог шутить, и эта совершенно неожиданная реакция окончательно выбила почву из-под моих ног. Слезы, прорвав плотину сдержанности, хлынули ливнем; я закрыла руками лицо, а тело затряслось от душераздирающих рыданий. Почувствовав, как его руки ложатся мне на плечи, я позволила потянуть себя вперед и оказалась в его объятиях:
- К-как ты можешь шутить в т-такое время? - всхлипывала я, уткнувшись ему в грудь, болезненно благодарная за молчаливое утешение.
- Ну же, не молчи, скажи все, - всхлипнула я, вытирая глаза. - Объясни, что во всем виновата я сама и только с такой дурочкой это могло случиться.
- Не стану спорить. – спокойно ответил Амир.
- Спасибо. Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
Только сейчас до меня дошло, что он держится с потрясающим и необъяснимым спокойствием и что моя несдержанность лишь ухудшает положение.
- Ты абсолютно уверена, что забеременела?
- Сегодня утром ездила в клинику, - шепнула я, - и они установили шестинедельную беременность. Я уверена также, что ребенок твой, на случай если хочешь спросить и стесняешься.
- Я не настолько вежлив, - саркастически бросил Амир.
Аквамариновыми глазами, по-прежнему полными слез, но сверкающие гневом, уставившись на него, я, решила, что он пытается упрекнуть меня, уже хотела было принять вызов, но Амир покачал головой, чтобы предотвратить очередной взрыв.
- Вовсе не галантность помешала мне задать этот вопрос, а обыкновенное знание элементарной биологии. Не сомневаюсь, что отец ребенка - я.
Я почти ожидала осуждения и обвинений, укоризненных взглядов и презрительной гримасы, но его поведение и хладнокровная логика полностью сбивали с толку. Не отрывая взгляда от пуговицы ночной синей рубашке, я украдкой вытерла слезу и услыхала тихий вопрос, мучивший меня все эти дни:
- Что ты намереваешься делать?
- Покончить с собой, - тоскливо выдохнула я.
— А кроме этого? Может, есть другой выход? Я резко вскинула голову, расслышав в его голосе нечто вроде веселых ноток. Мои брови недоуменно сошлись в прямую линию. Я смотрела на него, потрясенная несгибаемой силой этого мужественного лица, успокоенная неожиданным пониманием, которое читала в немигающих глазах. Я слегка отодвинулась, собираясь как следует все обдумать, и ощутила разочарование, когда Амир немедленно разжал руки. Но даже сейчас его спокойное признание существующих фактов словно передалось мне, и я мгновенно почувствовала себя способной здраво мыслить.
- Что бы я ни придумала, все ужасно. Врачи в клинике советовали сделать аборт…
Я осеклась, ожидая, что Амир посоветует сделать то же самое, если бы не увидела, как чуть заметно сжались его челюсти: либо равнодушен к этому решению, либо согласен с ним. Однако необходимо было точно убедиться. Я отвела глаза и прерывающимся голосом продолжала:
- Только… только не думаю, что смогу вынести это, во всяком случае, одна. Даже если и решусь на такое, не знаю, как смогу спокойно жить потом.
Я снова всхлипнула, громко, словно обиженный ребенок, втянула в себя воздух, пытаясь говорить спокойно:
- Не могу жить с такой виной на совести. А ты? Почему ты молчишь? Неужели не можешь слова вымолвить?
- Как только ты скажешь такое, с чем я не соглашусь, - объявил он властным голосом, никогда раньше не слышанным девушкой, — немедленно дам тебе знать.
Задетая его тоном, но успокоенная словами, я тихо охнула и, нервно вытирая руки о слаксы, продолжала:
- Мой отец развелся с матерью, потому что она спала с кем попало. Если я приеду домой и во всем признаюсь, отец просто выбросит меня из дома. У меня нет денег, но когда мне исполнится двадцать шесть, я получу наследство. А пока можно попытаться воспитывать моего ребенка самой…
И тут он перебил меня. Всего два слова — сухие и непререкаемые:
- Нашего ребенка.
Я с трудом кивнула, растроганная почти до слез.
- И последний выход. Нет, тебе он не понравится… Мне, впрочем, тоже. Это неприлично…
Корчась от унижения и муки, я смолкла и, собравшись с силами, начала снова, на этот раз не выбирая выражений; слова полились беспорядочным потоком:
- Амир, не смог бы ты помочь мне убедить отца, что мы любим друг друга и решили… решили пожениться прямо сейчас. Тогда через несколько недель мы успеем признаться, что я беременна. Естественно, после рождения ребенка мы сумеем развестись. Не согласишься ли на такие условия?
Мужчина смотрел на меня и молчал, только челюсти сжал по крепче.
Сгорая от стыда и понимая, что сама поставила себя в подобное положение, я отвернулась. Неужели он решил отыграться на ней? И теперь нарочно дает понять, что колеблется, а если решил согласиться, то только затем, чтобы сделать мне одолжение?
- Спасибо за рыцарское отношение, - саркастически бросила я. - Я готова подписать документ о том, что не буду иметь к тебе никаких претензий после рождения ребенка и обещаю дать тебе развод. У меня в сумочке ручка, — добавила я, направляясь к машине, вне себя от гнева, но почти решившись составить письменное соглашение и покончить со всеми формальностями.
Но когда я проходила мимо Амира, сильная рука сомкнулась на моем запястье, и он, дернув меня назад, повернул лицом к себе.
- А чего, черт возьми, ты от меня ожидала? — процедил он. — Не считаешь, что с твоей стороны немного неромантично начинать с того, что ты находишь мысль о замужестве со мной непристойной, и говорить о разводе сразу же после того, как упомянула о браке?
- Неромантично? - повторила я, тупо уставившись на словно высеченное из камня лицо, разрываясь между истерическим смехом оттого, что так недооценивала его, и боязнью, что сейчас он может сорвать на ней злость. Но окончательно осознав, что хотел сказать Амир, я забыла о веселье и ощутила себя неразумным младенцем.
- Прости меня, - прошептала она, глядя в его непроницаемые глаза. - Пожалуйста, прости. Я не хотела сказать, что наш брак - такая непристойная вещь. Дело в том, что жениться только из-за того, что я забеременела, отвратительно, такое должно происходить, когда люди любят друг друга.
И ослабев от облегчения, я увидела, как смягчилось его лицо.
- Если успеем добраться к загсу до пяти часов, — решил он, выпрямляясь — Значит сегодня будем женаты. По дороге он кому-то позвонил, Я поняла, что нас уже будут ждать в загсе.
Процедура бракосочетания прошла быстро и без лишних слов. У Амира, заведующая оказалась близкой знакомой. Зайдя в кабинет с документами, мужчина вышел через пять минут за мной и через десять минут нас расписали. Я так и не поняла, что произошло и как я оказалась замужней женщиной. Смотрю на мужчину, как хладнокровно он ставит свою роспись. Вот так, просто и без лишних эмоций.
- Куда мы сейчас идем?
Выйдя из здания бракосочетания мы направились к машине. Я села в машину, по привычке уступив ему место водителя, потому что не хотела утруждать себя.
- Собираюсь доставить тебя домой.
- Домой? - напряженно повторяю я, заметив, что ему все происходящее нравится ничуть не больше, чем мне.