- О чем ты думаешь? - резко спросил он. Удивленная его внезапным желанием поговорить, она честно ответила:
- О том, что мы знаем друг друга всего шесть дней. Издевательская улыбка скривила красиво очерченные губы, словно он ожидал подобного ответа.
- Превосходная причина отказаться от идеи жить вместе, не так ли?
Неловкое чувство мгновенно перешло в безумную панику, и с неожиданной ясностью я поняла причину столь сильного чувства: я влюблена в Амира! Безнадежно влюблена и болезненно уязвима из-за этого.
Надеясь, что выгляжу достаточно беззаботно, я перевернулась на живот и приподнялась на руках, не совсем понимая, констатирует ли он факт или пытается угадать мои мысли. Первым порывом было предположить, что он попросту слишком резко выразил собственное мнение, и попытаться спасти свою гордость, согласившись с ним, или отнестись к происходящему с притворным безразличием. Но в таком случае я никогда не узнаю наверняка, что творится с Амиром, и эта неопределенность сводила ума с ума. Кроме того, взрослые люди не делают поспешных выводов, особенно в таком положении, когда на карту поставлено слишком много.
Я решила последовать второму порыву и обнаружить, что имел в виду Амир. Старательно избегая его взгляда, я нарисовала пальцем кружок на подушке и, собравшись с мужеством, пробормотала:
- Ты спрашиваешь о моем мнении или высказываешь свое?
- Я спрашивал, именно об этом ты думаешь? - Я, ослабев от облегчения, улыбнулась и, покачав головой, объяснила:
- Нет, я думала, что сегодня мне очень трудно понять тебя, потому что мы так недолго знаем друг друга.
И когда Амир ничего не ответил, присмотрелась к нему и заметила, что он по-прежнему мрачен и угрюм.
- Теперь твоя очередь, - объявила я с нервной решительной улыбкой. - О чем думал ты?
Его молчание и без того лишало меня присутствия духа, но от его слов я похолодела.
- Я думал, что причина, по которой мы поженились, - твое желание узаконить ребенка и твой страх признаться отцу в беременности. Ребенок родится в законном браке. Твой отец уже все знает. Вместо того чтобы пытаться склеить наш брак, не проще ли принять другое решение, то, о котором мы раньше не подумали? Я могу забрать малыша и вырастить его.
Стремление вести себя спокойно, как подобает взрослой замужней женщине, мгновенно улетучилось, и я немедленно сделала свои выводы:
- Это избавит тебя от бремени нелюбимой и нежеланной жены, не так ли?
- Я предложил взять ребенка по другой причине.
- Неужели? — презрительно бросила я.
- Клянусь.
Он коснулся моей руки, нежно скользнув ладонью по обнаженной коже. И тут я взорвалась.
- Попробуй только притронуться ко мне! - прошипела я, отдергивая руку. - Конечно, я молода, но все-таки имею право, чтобы меня любили и не желаю, чтобы меня использовали всю ночь, словно… словно безмозглую куклу! Если хочешь покончить с этим браком, так и скажи!
Он был почти так же выведен из себя, как и я:
- Черт возьми, не пытаюсь я ни от кого избавиться! Меня мучит совесть, Мира, как ты не понимаешь?! Совесть — не трусость! Ты забеременела и в панике прибежала ко мне, а я, в довершение ко всему, уговорил тебя выйти замуж. Как изысканно выразился твой отец, - добавил он с горьким самоуничижением, - я украл твою юность. Похитил твои мечты и заменил их своими.
Вне себя от радости оттого, что Амира мучит раскаяние, а не сожаление, я облегченно перевела дыхание и хотела сказать что-то, но он был полон решимости доказать, что поистине виноват во всем и что ее молодость действительно погублена.
- Ты сказала, что не хочешь жить в поселке, пока меня не будет, - продолжал он. - Неужели не понимаешь, что тот дом куда лучше того места, куда ты собираешься? Или в каком-то детском заблуждении предполагаешь, что будешь жить в Москве и после возвращения оттуда, как жила до сих пор? Потому что в этом случае тебя ждет неприятное потрясение. Даже если все пойдет так, как я предполагаю, пройдет много лет, прежде чем я смогу дать тебе все, к чему ты привыкла. Черт возьми, да я, возможно, никогда не смогу позволить себе купить подобный дом…
- Подобный дом?! — перебила я, уставясь на мужа в шутливом ужасе, но тут же уткнулась лицом в подушку и залилась смехом.
- Не вижу ничего забавного! - с сердитым недоумением воскликнул Амир.
- Зато я вижу! - выпалила я, продолжая хохотать. - Э-это ужасный дом! Холодный и неуютный, и я никогда его не любила.
Когда Амир не ответил, я немного придя в себя, приподнялась, откинула волосы и лукаво взглянула в его непроницаемое лицо:
- Хочешь знать кое-что еще? - заговорщически спросила я, не переставая думать о его признании насчет украденной юности.
Исполненный решимости заставить меня понять, какую жертву я прошу, Амир провел ладонью по моим волосам, рассыпавшихся по моей спине, но не смог удержать ответную улыбку.
- Что именно? - нежно шепнул он. Мои плечи затряслись от нового приступа веселья.
- Терпеть не могла и свою молодость! - я надеялась на благосклонный ответ на столь дерзкое заявление и получила его. Амир завладел моими губами в безжалостном поцелуе, лишившем меня способности дышать и думать. Пока я пыталась прийти в себя, Амир резко сказал:
- Обещай мне одну вещь, Мира! Если передумаешь возвращаться ко мне, обещай не избавляться от ребенка. Никаких абортов. Я смогу сам его вырастить.
- Не собираюсь я передумывать…
- Обещай, что не избавишься от ребенка. Поняв, что спорить бессмысленно, я кивнула, глядя в эти недобрые серые глаза.
- Обещаю, я никогда не сделаю этого, Амир! - мягко улыбнулась я. Наградой за это обещание был еще час безумной страсти, но на этот раз меня любил человек, которого я понимала.