Я сцепил челюсти, но ничего не ответил.
- Моя дочь привыкла жить в роскоши, носить брендовую одежду. Скажи, где она взяла то, что на ней надето? Подумать только, пробыла с тобой всего несколько дней и уже выглядит как домохозяйка из поселка! Так вот, - деловито продолжал он, - это приводит нас к следующему вопросу, который, как я уверен, жизненно важен для вас, — деньги. Вы ни копейки не увидите из денег Миры. Я достаточно ясно выразился?
Он нетерпеливо наклонился вперед:
- По завещанию отца я остаюсь ее попечителем до двадцати шести лет, и если она к тому времени все еще не разведется с тобой, постараюсь вложить каждый рубль в вещи, которые она не сможет ни продать, ни обменять в течение еще двадцати пяти лет.
И, не обращая внимания на мое молчание, продолжил:
- Если думаешь, что я пожалею дочь, увидев, в какой нужде она живет с тобой, и начну сорить деньгами, чтобы хоть немного помочь ей, - ошибаешься! Ты еще плохо знаешь меня, и я не остановлюсь ни перед чем, только бы освободить Миру от тебя, даже если ей придется ходить босиком и в лохмотьях. Повторяю, я достаточно ясно выразился? - рявкнул он, снова приходя в бешенство при виде моего бесстрастного лица.
- Абсолютно, - процедил я. - А теперь позвольте мне напомнить вам кое о чем. У нас будет ребенок. Мира уже беременна, поэтому почти все сказанное вами практически не имеет значения.
- Я отошлю ее отсюда, и она сможет спокойно родить. Кроме того, еще есть время предпринять кое-какие меры…
Сверкнув яростно глазами, я холодно процедил:
- С моим ребенком ничего не должно случиться, - предостерег я тихо, но разъяренно.
- Прекрасно. Если хочешь, можешь забрать его, когда он родиться.
В хаосе последних дней никто из нас не подумал о такой возможности. Правда, в этом не было особой необходимости. И я с гораздо большей долей убедительности, чем чувствовал на самом деле, ответил:
- Мирея сама хочет остаться со мной.
- Вздор! - вскинулся Росман.
Я держался из последних сил, чтобы не врезать Росману. Но я все время напоминал себе, что он отец Миры.
- Когда ты уедешь, Мира начнет мыслить более ясно, — с абсолютной убежденностью провозгласил Росман. - И захочет осуществить свои мечты, не твои... Поэтому прошу, уступи мне, и я готов заплатить любую сумму. Если она похожа на мать, значит, беременность не будет заметна до шести месяцев, и у нее еще будет время передумать. Пожалуйста, уговори ее, чтобы она держала этот омерзительный брак и беременность в секрете…
Не желая показывать, что он победил, я коротко ответил:
— Она уже решила сделать это и пока не сможет приехать ко мне.
И при виде радости, осветившей лицо, я сжал зубы.
- Прекрасно, если никто не узнает о том, что вы женаты, значит, можно будет спокойно получить развод, без лишних сплетен. Вот что я предлагаю, Байсаров: в обмен на то, что ты освободишь Миру от своего присутствия, я вложу значительную сумму денег в любое сумасбродное предприятие, которое ты намереваешься затеять, вернувшись из нефтекачки.
Я холодно наблюдал, как Станислав достает из стола чековую книжку. Из чистого злорадства я остался сидеть на месте и наблюдал, как Росман выписывает чек - пусть потрудится, прежде чем я откажется от его подачки. Это не такое уж большое возмездие за все пытки, которым он подверг меня. Закончив писать, отбросил ручку и устремился ко мне. Я медленно встал.
- Через пять минут после того, как ты выйдешь из комнаты и пойдешь убеждать Миру покончить с этой комедией брака, я велю выплатить деньги. Это твоя награда - сто пятьдесят тысяч долларов за то, что не захочешь уничтожить жизнь молодой девушки. Возьми!
Я не обратил внимания на протянутую руку.
- Господин Росман! Не нужны мне ваши проклятые деньги! - Так что, возьмите этот чек и ... За суньте его себе в заднее место! - с ледяным хладнокровием отозвался я.
Росман с поразительной силой выбросил вперед кулак, но я увернулся от удара, схватил противника за запястье, и рванул на себя, развернул и заломил руку за спину.
- Слушайте меня, Росман, - тихо прорычал я. - Через несколько лет у меня будет достаточно денег, чтобы купить и продать вас с потрохами, но если попытаетесь вмешиваться в нашу жизнь, я убью вас! Надеюсь, мы поняли друг друга?
- Отпусти меня, сукин сын! Я отшвырнул его и пошел к выходу. Росман в мгновение ока успел оправиться и прийти в себя.
- Обедаем в три часа, — рявкнул он. — Предпочитаю, чтобы ты не расстраивали Миру рассказами о том, что здесь произошло. Как ты верно указал, она беременна.
Я, уже положив ладонь на дверную ручку, обернулся, словно против воли соглашаясь, но Росман еще не закончил. Как ни удивительно, он словно растратил ярость и теперь был вынужден неохотно признать, что не может разорвать этот союз и все дальнейшие попытки могут вызвать непоправимое отчуждение между мной и Мирой..
- Я не хочу потерять дочь, Байсаров, - мрачно признался он. - Очевидно, что мы не выносим друг друга, но хотя бы ради нее нужно попытаться поладить.
Я изучал рассерженное, замкнутое лицо собеседника, но не мог найти никаких признаков двуличия, и кроме того, предложение Росмана действительно было сделано в интересах Миры. Поэтому я коротко кивнул, соглашаясь:
- Попытаюсь. - И вышел.
Тогда я не предполагал, что выйдя из кабинета отца Миры, я приобрел коварного врага...