Глава 4
***
Войдя в фойе дома Станислава Росмана, Александр Шорин оглядывал толпы людей, которые, как и он сам, пришли выразить соболезнование семье родным и близким, в день похорон Исы Росмана.
Алекс остановил одного из официантов, разносивших спиртное, и быстро взял с подноса два стакана. Опрокинув порцию водки с тоником, он сунул первый стакан в большой горшок с декоративным папоротником, глотнул шотландского виски из второго и сморщил нос, дешевка. Водка в сочетании с джином, который он выпил ранее в машине, немного подкрепила его, и теперь Алекс чувствовал, что почти готов выдержать утомительную похоронную церемонию. Рядом стояла крошечная пожилая женщина, опираясь на палку и с любопытством изучая его.
— Ненавижу похороны, а вы? — обратился он к старушке.
— Ну а мне они нравятся, — самодовольно объявила она. — В моем возрасте я считаю каждые похороны, которые посещаю, личным триумфом, потому что не я — почетный гость.
Алекс проглотил смешок, потому что громкий хохот в столь тяжелый час будет не уместным. Извинившись, он поставил недопитый стакан на маленький столик и направился на поиски чего-нибудь получше. Оставшись одна, престарелая дама подняла стакан и слегка пригубила виски.
— Дешевое пойло, — с отвращением бросила она и поставила стакан на место.
Несколько минут спустя Алекс заметил Эрика, стоящего в алькове рядом с гостиной с двумя молодыми женщинами и мужчиной. Задержавшись у буфетной стойки, он взял очередной стакан со спиртным и подошел к друзьям.
— Блестящее собрание, не так ли? — заметил он, саркастически улыбаясь.
— А я думал, ты терпеть не можешь похороны и никогда на них не бываешь, — заметил Эрик после того, как все обменялись приветствиями.
— Совершенно верно. Я здесь не затем, чтобы оплакивать Ису Росмана, а для того, чтобы защитить собственное наследство.
Парень сделал большой глоток, пытаясь залить горечь, сжигавшую душу:
— Отец снова угрожает вычеркнуть меня из завещания и выгнать из дома, только на этот раз старый ублюдок, по-моему, не просто треплет языком.
Камила, хорошенькая брюнетка с изящной фигурой, с веселым недоверием взглянула на него:
— Твой отец пообещал лишить тебя наследства, если не придешь на похороны?
— Нет, моя прелесть, отец пригрозил избавиться от меня, если не исправлюсь и немедленно не займусь чем-нибудь. Иными словами, это означает, что я обязан появляться на погребении старых друзей семьи, принимать участие в новом семейном бизнесе, иначе все эти чудесные денежки, которые накопил старый дурак, достанутся не мне.
— Печальная история, — кивнул Эрик, однако при этом язвительно улыбаясь. — И какое же новое предприятие ты имеешь в виду?
— Нефтяные скважины. — объяснил Алекс. — Опять нефтяные скважины.
Блондинка стоявшая рядом с Алексом посмотрелась в маленькое зеркало в позолоченной раме, висевшее за его спиной, и коснулась пальчиком уголка рта, стирая небольшой мазок ярко-красной губной помады.
— Только не говори, что он посылает тебя в ЯНАО.
— Нет, до этого он еще не дошел, — раздраженно фыркнул парень — Отец назначил меня на почетный пост начальника отдела кадров. Поручил нанимать рабочих и персонал. И знаете, что выкинул потом этот подонок?
Приятели Алекса давно привыкли к его каждодневным обличениям отца, как, впрочем, и к беспробудному пьянству, но все же терпеливо выслушали очередные жалобы.
— И что же он сделал? — осведомился Руслан Завельский.
— Устроил мне проверку! После того как я выбрал пятнадцать здоровых опытных рабочих, старик настоял на том, чтобы встретиться с каждым из тех, с кем я беседовал лично, чтобы оценить мою способность выбирать людей. И подумать только, он выгнал половину тех, кого я нанял! Единственный, кто ему действительно понравился, был какой-то парень по имени Амир Байсаров, именно тот, кого я не собирался брать на работу. Последний раз он видел нефтяную вышку два года назад, когда качал нефть на каком-то чертовом кукурузном поле. Он и близко не подходил к большой вышке, такой, какие мы строим в Западной Сибири. Кроме того, ему вообще наплевать на бурение. Единственное, что привлекает его, — двести пятьдесят тысяч долларов премии, которую он получит, если продержится там два года. Он так и заявил папаше прямо в лицо.