— Но тогда ничего не докажет вашу причастность к Пожирателям Смерти, — возразил Поттер, хмурясь.
— То дела давно минувших дней… — поучительно произнес Нотт.
— Позвольте с вами не согласиться, — резко ответил Поттер. В единый миг он из безобидного парнишки превратился во взрослого рассерженного волшебника, способного не только быть с Ноттом на равных, но и задавить, задушить его своей силой. — С момента возрождения Темного Лорда вы, как и представители других чистокровных семей, участвовали в карательных акциях — а это дела дней недавних. И эти «дела» иначе как преступлением назвать нельзя!
Нотт сурово сдвинул брови.
— Вы должны понимать, что мы были вынуждены…
— Ерунда! — оборвал его Поттер. Глаза его внезапно потемнели и казались совершенно черными — как безлунная ночь. — Это вы, мистер Нотт, должны понимать, что Темный Лорд обратился к Бездне не год назад, а еще на заре своего возвышения! И вы добровольно — добровольно! — приняли Метки! Кроме того, — голос Поттера сделался тихим, опасно спокойным, — я неплохо осведомлен о ваших «вынужденных» развлечениях…
Нотт сглотнул: память услужливо подбросила с дюжину грешков, которые в обилии водились за душой любого из Пожирателей Смерти. И каждый из них тянул на заключение в Азкабан.
Нотт бросил на Малфоя отчаянный взгляд.
— Неужели, мистер Поттер, вы решили наказать провинившихся волшебников — темных и светлых — и оставите их Бездне на растерзание? — нервозно спросил он.
Поттер уставился на него, изучая.
— Отчего же, мистер Нотт, — с вежливой издевкой ответил он. — Рыцари — защитники, а не судьи. Судить каждого по заслугам будет Визенгамот.
— Суд? — суховато уточнил Люциус.
— Именно, — очень серьезно кивнул Поттер. — Законный суд над Пожирателями Смерти. Ваши деяния не должны остаться безнаказанными.
Губы Люциуса изогнулись в полупрезрительной усмешке:
— В таком случае, какая выгода нам поддержать вас в грядущих сражениях?
— Зачтутся все заслуги, — повторил Поттер.
Намек был предельно ясен. Хочешь сохранить жизнь и свободу — сражайся не за долг, а за совесть. Единственное, что удерживало Нотта от решительного отказа, это страх навеки застрять в числе слуг Темного Лорда, который становился все более ужасным и жестоким, все глубже и глубже погружаясь в леденящую Бездну.
— Мы согласны, мистер Поттер, — невыразительно произнес Нотт. Если выбирать между голодным зевом Бездны и безысходностью Азкабана, он предпочтет второй вариант. Честь рода, честь семьи — полузабытые, но столь важные для каждого чистокровного волшебника постулаты, впитанные с молоком матери, перевешивали искушение отдаться Бездне душой и телом.
— Не ожидал ничего иного, — кивнул Поттер.
Еще около часа они обсуждали вопросы первостепенной важности, но напряжение, в котором Нотт пребывал с момента мнимой смерти Темного Лорда, потихоньку отпускало его. Сама атмосфера дома, в котором они находились, давала чувство уверенности и защищенности, все в нем было пропитано магией столь чистой, столь первозданной, что душа невольно отзывалась, трепетала в предвкушении чего-то по-настоящему великого…
— Благодарю вас, Князь, — Нотт почтительно склонил голову на прощание.
Он не заметил быстрого обмена взглядами между Гарри и Люциусом напоследок.
Гарри проследил, как зеленое пламя камина вспышкой озарило комнату, рассеянно поглаживая Змея.
— Всссе прошшшло как зссадумывали, — довольно прошипел Змей. — Но ты мог бы продемонссстрировать большшше сссилы. Иного такие, как Нотт, не понимают.
— Он и так был впечатлен, — возразил Гарри. — Хорошо, что Люциуссс вовремя вмешалссся...
Змей презрительно зашипел — как будто рассмеялся.
— Люциуссс всссегда был хитрым и изссворотливым. Не ссстоит полагаться на него.
Гарри вывернул шею и скосил глаза, чтобы увидеть Змея.
— По-твоему выходит, что я вообще ни на кого не должшен полагаться, — чуть насмешливо ответил он. — Ты даже рыцссарей подозреваешшшь в изссмене!
— Лучше предупредить предательссство, чем потом потерепеть из-сса него поражение, — упрямо заявил Змей. — А ты ссслишком доверяешь окружающим…
— Есссли я не буду доверять рыцссарям, то я вообще никому не буду доверять, — спокойно сказал Гарри. И добавил как бы между прочим: — Осссобенно тебе.
Змей дернул кончиком хвоста, но промолчал: доверие между ними было очень и очень странным и держалось, пожалуй, лишь на том, что Гарри-из-будущего некогда выбрал союзничество. И даже теперь, после его ухода, Гарри продолжал сохранять те ниточки, что соткал Гарри-из-будущего, как будто стремясь тем самым удержать возле себя тень своего будущего «я». Змей не понимал это теплой привязанности, не понимал, как можно было позволить себе такую слабость… Оставаясь одним из осколков души Тома Риддла, он, тем не менее, вовсе не воспринимал Волдеморта чем-то родным или дорогим, напротив, он всеми силами стремился поспособствовать его скорейшему уничтожению. Нет, он однозначно не понимал привязанности Гарри к Гарри-из-будущего.