– Почему это? – купился Виталик.
– Когда говоришь “the”, нужно язык чуть высунуть, ты в курсе? Ну вот, а при вашей природной скорости общения вы на первой минуте себе во рту все пооткусываете! Придется руками разговаривать… Хотя чего это я, вы ж привычные.
– Зря ты так. Они нормально язык знают. Да и слов-то много не надо – качество обуви сразу видно…
– Боже мой, Жорик, да кто спорит? Обувь замечательная, я в твоих ботинках только и хожу. Тебе магазин не “Артемида” назвать надо было, а “Князь Жордания, крупные поставки из Стамбула”. И не улыбайся! Кстати, на Руси были торговые дома дворян. Граф Гарахов, к примеру. Посудой торговал, даже клеймо обязательно на донышках ставил, у всех тарелок и чашек. У меня дома такая тарелка есть.
– Серьезно? – удивился Виталий. – И свое клеймо?
– В натуре. И тебе, между прочим, полезно бы иметь. Сделай штамп, у меня приятель есть. Три за это дело сидел, ба-альшой мастер по печатям, он тебе вмиг нарисует. Ну, к примеру, в центре – ботиночек крест-накрест с ятаганом и надпись по кругу “Янычар Жорик корпорейшн”. Звучит? Символизирует нерушимую дружбу мелкого турецкого бизнеса и широкой грузинской души. Ты сок поставь, я не Немцов, и мы не на передаче “Один на один”. Люди вокруг, не поймут…
– Иди ты… Ничего умнее придумать не мог?
– Могу умнее… Сейчас… “Жорик унд Кэмел”, “Жорик, гроза таможни” – фуру изобразить, пробивающую шлагбаум с полосочками, “Жорик унд Визирь”, нечто в псевдоарабском стиле.
– А без Жорика можно?
– А как же! “Обувщик Жордания – великий и могучий”!
– Ты лучше пиццу ешь, остынет.
– Не нравятся названия? Жаль… Пицца подождет, друзьям помогать – святое дело. Ну что, не созрел еще? Может, рюмку примешь?
– Я вообще больше не употребляю. В зал три раза в неделю хожу.
– Качаться? – Виталик кивнул. – Так ведь это решение проблемы! “Виталий Шварцжорик и штанга”! Каково? Такого ни у кого никогда не будет, отвечаю – Твою обувь будет весь Питер носить! И вся страна – с таким-то лейблом! А популярность, цветы, поклонницы! «Кеттле»* будет на коленях умолять, чтоб в рекламе снялся… Прославишься – процент не забудь заслать, я с этим строг!
Виталик покачал головой и улыбнулся.
– Опять не так! – Денис притворно расстроился. – На тебя, брат, не угодишь… Сидишь тут, потеешь, названия придумать пытаешься… Может, “Стероидный туфель” подойдет? А магазинчик новый назовешь “Анабол-подошва”, а?
– Мы что смотреть вечером будем? – спросила Ксения.
– А что по программе? – Денис отвлекся от разгадывания кроссворда.
– Триллер есть американский. “Уличный мусор” называется…
– Не, про патрульных ментов не хочу.
– Ты опять за свое? Комедия вот наша, “Импотент”…
– Знаю, видел, это про начальника ГУВД…
Ксения улыбнулась.
– А новый фильм Рязанова не хочешь?
– Какой?
– “Привет, дуралеи”.
– А-а, это, наверное, про празднование Дня милиции. Обращение прокурора города к собравшимся… – Денис ловко увернулся от брошенной зажигалки и обнял жену.
– Ну, милая, не обижайся…
– А ты по-другому комментировать не можешь?
– Могу, но не хочу. Настроение хорошее.
– Так ты любую передачу в пропаганду антимилицейскую превратишь.
– А то! Вот, смотри, – Денис взял газету. – Какой канал?
– Да любой!
– Хорошо – Так, “В мире животных” – это понятно – “Слово пастыря” – имеется в виду “летучка” у прокурора, дальше – “Человек в маске” – ОМОН, разумеется… “Пока все дома” – еще из отделения не разъехались, сидят, бухают… “Слабо?” – ну, как же без этого – друг друга перепить пытаются… “Бесконечное путешествие” – ходят, оброк собирают у метро… “Смехопанорама” – это менты интервью – дают… Так, дальше… Во! “У всех на виду” – участковый пивка перепил и до дома не дотянул… “Эти забавные животные” – без комментариев – “Точка опоры”, пропускаем, ясно… “Самый маленький гном” – мультик про патрульного небольшого роста… Ага, “Золотая лихорадка” – это менты обыск делают… Что еще? Так…
– Хватит, хватит, иди с Адольфом погуляй. Завтра Гурген с Нателой в гости приедут, вот и обсудишь с ним…
Вечером по кабельному каналу посмотрели “Хищника – Два”.
Денису приснилось, что и у нас, недалеко от города, приземлился подобный отморозок с карманным лазером. Но век его был не долог – он легко вычислялся по глубоким следам на снегу, хотя местные жители им совершенно не интересовались и на следы внимания не обращали. Попытки спровоцировать их, чтобы взяли в руки ружья, успехом не увенчались – пришельца, в его защитном переливчатом одеянии, принимали за алкогольную галлюцинацию и побыстрее старались принять стакан, чтоб “глюк” испарился. В воинской части, расположенной по соседству, оружие никто не носил – это был строительный батальон.
Пришелец грустно слонялся по всей округе, пока не был случайно прибит пьяным кочегаром, уминавшим уголь совковой лопатой и не заметившим, по причине “невидимого костюма”, несчастного “хищника”.
“Здесь тебе не Америка”, – с удовлетворением подумал Денис, проснувшись.
Абрамович заехал к Александру Николаевичу на работу, выпил с ним кофе и погоревал о сложностях в реализации часов. Рыбаков-старший успокоил приятеля, сказав, что часы в любом случае продадутся с большой выгодой. Об истинной ценности вещи он и не подозревал, полагая стоимость в пару тысяч долларов. Абрамович умолчал и о том, что часы до сих пор не переоформили на его паспорт, а у Дениса напрочь вылетело из головы проинформировать отца о нюансах поездки в магазин.
От чтения Дениса отвлекла жена.
– Гурген через полчаса приедет, пока в магазин сходи…
– Спасибо, что предупредила, надо кошелек спрятать, – по-дурацки пошутил Денис.
– Только ты с ним так не говори! – возмутилась Ксения. – Я не понимаю, и чего ты к нему прицепился? Он уже не знает, куда от твоих приколов деваться. Вроде умный мужик, а ведешь себя иногда как ребенок…
– Ладно, не буду, понял, – Денис поднял руки, – обещаю вести себя смирно, ментовских тем не затрагивать. Да, кстати, Ксюш, а Ксюш, а чего это мы не собираемся расширенным коллективом? Так сказать, смычкой разных социальных групп. Давай я Горынычу позвоню, Ортопеду, Глюка с Садистом позовем, приедут, посидим.
– Тьфу на тебя! – Ксения вручила мужу листок бумаги. – Ну не можешь ты успокоиться! Иди, я тебе написала, что купить!
– …И все-таки я думаю, – с акцентом сказал Денис, – что Лазарян – еврейская фамилия – Речь шла о том, что Гурген, в “девичестве” бывший Лазаряном, предусмотрительно взял фамилию жены и стал нейтральным Котовским. – Не было в древней Армении имени Лазарь.
– Зачем так говоришь? – Гурген уже минут сорок подвергался террористическим выходкам Дениса. – Это наша старая дворянская фамилия…
– Тогда было бы Тер-Лазарян или Еги-Лазарян. У меня знакомый есть, Вартан, он мне рассказывал. У него фамилия Еги-Миронян, так предки – духовенство… Фамилия – это производное от клички или имени, по законам лингвистики. Так что ты – ереванский еврей, сокращенно “е-е” – Рыбаков заржал.
– А у тебя предки – прибалты, – не унимался Гурген, – тогда ты – петербургский прибалт, сокращенно “пэ-пэ”…
– Лучше “пэ-пэ”, чем “е-е”…
– Чем лучше?
– Лучше, чем армян, – Денис веселился вовсю. Ксения показала ему кулак. – Ты сегодня, кстати, себя на улице нормально чувствовал?
– А что?
– Не, ты ответь, ты вообще на улицу сегодня выходил или все на машине?
– Да выходил, выходил! Я, считай, полдня на улице провел. И что?
– Ветер просто сильный…
– Ну и что ветер?
– Ничего. Нормально так нормально…
– Но все-таки при чем тут ветер?
– Девчонки, – Денис решил отвлечь Гургена от метеорологических изысканий и обратился к Нателе и Ксении, – смотрите, какой у Гурика цвет лица здоровый! Розовенький! Я на него как омолаживающий крем действую!
Девчонки мило улыбнулись.
– Ты только не переусердствуй! – Ксения встала и поставила чайник. – В разумных пределах, а то впечатление создается, что ты из Гургена хочешь подростка сделать.