Выбрать главу

Когда Квинс вышел из своего огромного дома на окраине городка Бэйкерс, что в штате Айова, начался сильный снегопад. Квинс быстро забрался в свой длинный дорогой «мерседес» черного цвета и через десять минут уже был возле банка, которым управлял. Квинс Гарб был довольно известным человеком в городе и представлял интересы большого семейства банкиров, предки которых основали свое дело более ста лет назад. Он припарковал машину на стоянке, которая давно была зарезервирована исключительно для него, но в банк не пошел, а быстро свернул за угол и направился на местную почту, куда захаживал не реже двух раз в неделю. В течение довольно длительного времени он арендовал там небольшой сейф, о котором не знали ни жена, ни его секретарь, ни кто-либо другой.

Квинс принадлежал к богатым людям, каких в Бэйкерсе было не много, и именно поэтому давно выработал привычку ни с кем не разговаривать на улице. Конечно, он знал, что многим это не по душе, но его мало беспокоило, что думают о нем посторонние. Все преклонялись перед его отцом, и этого было вполне достаточно, чтобы поддерживать на плаву их семейный бизнес. Правда, Квинс не знал, как будет себя вести, если его папаша вдруг помрет. Неужели ему придется изменить своим давним привычкам и начать улыбаться во весь рот, строить из себя добропорядочного обывателя и вступить в частный клуб «Ротари», основанный еще его дедом?

Квинс жутко устал от того, что должен был ради своей безопасности и популярности корчить рожи всем знакомым и делать вид, что хорошо относится к ним. Он устал от постоянной зависимости от своего авторитарного отца, который требовал, чтобы клиенты его банка всегда оставались довольны. Устал от самого банка, от этого захолустного городка, в котором невозможно было укрыться от любопытных глаз, устал от снега и холода, устал от нудной жены и вообще от всего, что так или иначе связано с его жизнью в Бэйкерсе. И больше всего на свете ему хотелось в это февральское снежное утро получить долгожданную весточку от его любимого Рикки. И не просто весточку, а короткое подтверждение, что тот согласен провести с Квинсом несколько приятных дней на туристическом теплоходе. Три счастливых дня в южном море, любовные утехи с Рикки — вот что сейчас нужно было ему больше всего. А если все будет удачно, то Квинс, возможно, вообще никогда больше не вернется в этот гнусный холодный город.

В Бэйкерсе проживало чуть больше восемнадцати тысяч жителей, поэтому помещение центральной почты на Мэйн-стрит было, как всегда, переполнено. К счастью, служащие за окошком менялись так часто, что никто из них не мог обратить внимание на то, как часто Квинс захаживает сюда и какого рода почту отправляет или получает. Благодаря этому обстоятельству он смог без особого труда арендовать для себя личный сейф. Он просто подождал, когда за окошком появится новая работница, и сразу же оформил на себя аренду потайного сейфа. Правда, зарегистрировал его на официальный адрес никому не известной компании «СМТ инвестментс».

Сегодня он сразу направился к той части стены, где находился его сейф вместе с сотней других. В нем было три письма, одно из которых, к его безумной радости, было от Рикки. С трудом скрывая охватившее его волнение, Квинс быстро спрятал письма в карман, вышел на улицу и бодро зашагал к банку. Ровно в десять часов он уже был на своем рабочем месте, хотя и знал, что отец уже как минимум четыре часа корпит над финансовыми бумагами.

Остановившись возле стола секретарши, Квинс снял перчатки, деловито осведомился у нее насчет почты, забрал с собой несколько конвертов и телефонограмм и тут же скрылся за дверью кабинета, успев услышать ее предупреждение насчет обеда в два часа с одним из агентов по продаже недвижимости.

В кабинете Квинс швырнул перчатки в одну сторону, пальто — в другую и дрожащими от волнения пальцами разорвал конверт с письмом Рикки. Почувствовав легкое головокружение, он уселся на диван, перевел дыхание, напялил на нос очки и вперился глазами в аккуратно выписанные и уже до боли знакомые буквы. В этот момент его эмоции достигли высшего предела, и именно поэтому падение с такой высоты было столь ужасно. Уже первые слова письма поразили Квинса так, словно в него выпустили дюжину пуль. После второго абзаца он надрывно застонал, невольно выкрикнул «Боже мой!», а затем с глухим стоном «Сукин сын!» сполз с дивана и чуть не рухнул на пол.