- Значит она решила семестр отучится?
Судя по голосу, его страх начал сходить на нет и он продолжал уже спокойнее. Он что, на самом деле думает, что я не спрошу, почему он превратился в такого “красавчика”, и самое главное, кто постарался?
- Да, она очень хорошо себя чувствует. Токсикоза нет, поэтому она решила не терять время. Всё равно, рожать после сессии.
Кофеварка запищала, и я налила каждому по кружке, повернулась передала одну ему. Решила больше не затягивать.
- Так кто же так постарался? - после моего вопроса, он даже подавился. Только хорошо, что затягивать не стал с рассказом.
- Я сам виноват. Не нужно было работать на Медведева. А кто именно постарался? Я даже не знаю. Знаешь, они как-то не решили представиться, когда начали меня колошматить. Да вообще чудо, что они оставили меня в живых, хотя в больнице я пролежал целую неделю, постарались они основательно.
Да, теперь он смотрелся хорошенько побитый и с тем шрамом на щеке, даже не знаю. Для любительниц шрамов, он теперь в самый раз. Но если шутки в сторону. То всё очень странно, не думаю, что кто-то пачкал бы так руки, от делать нечего. Может быть, на этот раз у Геннадия спросить, его охранник говорил, что он скоро свяжется со мной. Может быть он что-то слышал.
- Когда мне сказали, что возможно тебе нужно кое-кого опасаться, я думала, что поседею раньше времени. Теперь ты должен быть ниже травы тише воды. Не забудь о Ксении и малыше.
- Я знаю, теперь я прекрасно все осознаю.
И судя по его выражению лица, он на самом деле задумался. Говорят, что в жизни должен произойти переломный момент, чтобы человек приостановился и задумался о своей жизни. Тогда будет легче пересмотреть свои ошибки и выстроить цепочку приоритетов. Видимо, переломный момент у брата и было нападение. Надеюсь он сможет вынести из этого урок.
- Кстати, а кто тебе сказал, что мне нужно кое-кого опасаться? - и так испытующе на меня смотрел, дожидаясь ответа.
Только вот он - не я. Это я могу быть стойкой к его взгляду, а не то, что он - хватает мне посмотреть на него искоса, как сразу признается во всех смертных грехах. Вот что значит, когда ты старший, даже если ты старше на несколько минут. Я только усмехнулась про себя.
- Не уж-то ты думаешь, что я рассекречу своих информаторов, - было видно, что после моих слов брат расстроился.
- Ты как всегда. Ты хоть моя сестра, но о тебе я ничего не знаю. Еще раньше, я хоть что-то знал, а теперь? Да ты закрылась ото всех. Я даже не знаю, с кем ты встречалась, пока меня не было.
Я была поражена. Он никогда со мной так не разговаривал, не нажимал на меня. Всегда ждал, когда я сама приду и расскажу. Хотя его можно понять, я давно не изливала ему свою душу, с каждым годом всё реже и реже. Даже не знаю, кто в этом виноват, почему я стала такой сдержанной в эмоциях.
- Я понимаю, что тебе больно вспоминать да и говорить об этом тоже. Но я считаю, что я имею право знать. Ты бы с кем попало такой ошибки не допустила. Это я мог, трахаясь с кем попало, забыть о защите, но точно не ты. Я тебя хорошо знаю и могу со стопроцентной уверенностью сказать, что этот человек тебе был, и скорее всего до сих пор, дорог, что ты полностью отдалась, не задумываясь о последствиях. Так что, кто он?
Всё это я уже выслушивала с открытым ртом. Тогда в больнице, я надеялась, что он спросил об этом в первый и последний раз. Я даже не могла подумать, что он так будет наседать на меня. Но я также понимала, что он абсолютно прав. Хоть я и любила брата, но в последние годы я начала эмоционально отдаляться. Но он в этом не виноват.
- Прости меня. Я знаю, что ты прав. Ты имеешь право все знать. Я просто не хотела тебе говорить, чтобы ты не расстраивался, чтобы ты не чувствовал вину, - но тут он перебил мою затянутую речь.
- Хватит, просто скажи?
Я всё не могла собраться. Руками накрыла лицо, так как почувствовала влагу в глазах. Боже, я даже не помню, когда так раскисала в последний раз, если не считать больницы. Да и там я постаралась отгородиться от боли быстрее, запретив себе думать больше, чем нужно. А Артём опять начал нажимать на больные места. И теперь было такое ощущение, что все чувства, как какая-то загноившаяся болячка, начали вытекать наружу. Брат понял, что я держусь из последних сил, он обнял меня, и мою плотину прорвало. Я начала вспыхивать, а он, как и раньше, держал меня в своих руках и говорил что-то успокаивающее.
Не знаю как, но я пришла в себя уже в его гостинной. Мы просто сидели в обнимку, как раньше, после смерти родителей. Наконец-то, сегодня наступил день открытий и нужно продолжать дальше.