Я даже зааплодировал, так генерал четко все понял.
— Учитесь по-военному мыслить, други мои верные. Магазины — без них на войне никуда. И отличная приманка для Катькиных войск. Как зубы на полку в своем Петербурге положат, сразу кинутся зерно отбивать. Тут-то мы им навстречу и выдвигаемся. Без обозов. Налегке, або на месте нас уже все ждет. Раз-два! Дали по носу — вернулись в Москву так быстро, чтобы у нас столицу не отняли.
— А ежели будет одновременный удар с юга и северо-запада? — не унимался Крылов.
— Светлая у тебя голова, Андрей Прохорович! Так бы и расцеловал! — одобрил я генерала. — Кумекаю, так все и выйдет, как ты только что сказал. Ну так мы не лыком шиты. На южном направлении тоже будем готовить встречу. Перед окскими переправами готовим оборонительные позиции. Все деревни за Окой вдоль дороги на Москву упредить повелеваю, чтоб ни зернышка 2-я, а за ней 1-я армии не нашли. Пущай тащат обозы преогромные. Солдат на голодное брюхо не воюет. Ну, что? План принимается? Готовим две линии обороны, тренируем солдат, пополняем запасы?
Все согласились.
Неожиданно слово взял Шешковский.
— Государь, надо ещё отрядить людей Олонецкие заводы захватить. Причем много не понадобится. Там ещё с семьдесят первого года, после бунта приписных крестьян, по лесам изрядно бунтовщиков укрываются. Собрать их труд невелик.
— Небось, сам же розыск и дознание вел? — проворчал Подуров, которому Шешковский активно не нравился.
— Совершенно верно, — безмятежно согласился тайник. — И по делу больше двух тысяч крестьян проходило. А на охрану завода всего сто человек команды определили при двух офицерах. Так что захватить будет несложно.
— Ну что ж. Разумно, — согласился я с предложением. — Олонецкие заводы льют пушки. И пусть лучше они будут у меня, чем у Екатерины. Тимофей Иванович, организуй команду. Желательно из местных. Чтобы быстрее с земляками договориться могли.
— Если что, в Москве олонецких поищу. Тут всякого народу полно, — согласился генерал.
— Но Петрозаводск — это ещё цветочки. Нам нужен Архангельск. Неизвестно, сколько продлится у нас война с Катькой. Но все это время Балтика для нас будет закрыта. Да и потом тоже неизвестно как выйдет. Так что Архангельск для нас будет единственным свободным портом. Его захват — дело стратегическое. Что там есть из воинских частей и какую команду туда отряжать?
Задал я вопрос и оглядел военачальников. Все только руками развели. Неизвестно, дескать. Даже Шешковский ничего сказать не смог.
— Хорошо. Тимофей Иванович, будешь искать олонецких, заодно опроси всех купцов, что с Архангельском торговлю ведут, или местных оттуда найди. Все вызнай и отряди силы с запасом. А я тебе указ подготовлю о снятии всех торговых ограничений с Архангельского порта. Пусть все купцы, что в Питер товар везли, на Архангельск переключаются.
«Ох, и велика ты, Россия. Как тобой управлять без телеграфа? А кстати! Почему без телеграфа? Я же вполне могу оптический завести. Тем более что у меня теперь Кулибин есть!»
Совещание длилось еще около часа. Обсудили снабжение и размещение войск. Я очередной раз запретил практику определения солдат на постой к обывателям. Благо в Москве полно крупных дворянских домовладений, и они вполне могут послужить в качестве казарм.
На этом совещание закончилось и военачальники разошлись. Остались только мои «тайных дел мастера».
Окинул их грозным взглядом.
— Что там с Орловым? Вы мне обещали его показания на суде. Где результаты?
Соколов-Хлопуша виновато развел руки.
— Ох, упорный он, зараза. Опосля увечий ему уже всякая боль нипочем. Помереть нисколько не боится, а наоборот, очень даже хочет. А прищучить его пока нечем. Но надежда есть, государь. Дай нам ещё несколько дней.
Я пожал плечами.
— Я не тороплюсь. Только смотрите, чтобы не помер раньше времени. Я его голову Пестрово обещал, а обещания надо выполнять.
— Кстати, о Пестрово, государь, — подхватил Хлопуша. — А передай-ка ты его в мое ведомство. Все едино после его палачеств офицерам он как чужак стал. Брезгуют. А у нас толковых людей-то нехватка изрядная. Одни бывшие тати да душегубцы в штате. А Василий верен вам до самого донышка и не дурак вовсе.
Шешковский подхватил просьбу:
— Действительно, Петр Федорович, мы его всему научим. Толк из него явно выйдет. Заматереет, будет на кого ведомство оставить, в случае чего.
При этих словах Шешковский как-то вздохнул невесело. Я кивнул.
— Хорошо. Я не против.
— Государь. Я тут успел с утра по архивам московской военной коллегии пробежаться. И возникла у меня мысль, как без боя парализовать силу южной армии.