Но есть на свете мировая справедливость! Пришел час торжества!
— Граф, я намерен поручить вам наши внешние связи.
— Сир, я готов!
— Прекрасно. Обрисуйте мне в общих чертах ваш будущий курс.
— Статус-кво, Ваше Величество!
— То есть вы сторонник возвращения к прежней системе равновесия сил и отказа от разорительной системы Шуазеля?
— Да, сир. Франции слишком дорого обходятся внешнеполитические авантюры.
Людовик довольно кивнул, порадовавшись, что не ошибся в этом человеке.
— Я тоже считаю бессмысленной тратой денег все эти субсидии, подкупы и подарки, которые мой дед щедро раздавал кому ни попадя с совершенно противоположным результатом. Возьмем Турцию. Чего мы добились, подтолкнув ее к войне, и даже приняв в ней тайное участие?
— Участие, сир?
— Вы не знали? — де Вержен учтиво покачал головой. — Кто-то в Париже додумался отправить французских офицеров в последний набег крымского хана на Россию. Одного из них захватили. Еще наши гарнизоны в Польше были пленены русскими. И объяснить их присутствие мы не смогли, мы же официально не участвовали в войне. Вышел скандал. Чтобы его замять, деду пришлось признать императорский титул Екатерины.
— Какая неосторожность!
Граф нагло лукавил, имея полную возможность все свалить на Шуазеля. Да, к польским делам он не имел никакого отношения. Но тайное участие Франции в войне на стороне турок — в этом немалая его заслуга. Только не найдется сейчас желающих подставить его перед королем.
— Мы хотели ослабить Россию, а вышло все в точности наоборот. Московиты показали силу своей армии. Они, видит Бог, неплохо научились воевать!
— Ваш, сир, Возлюбленный предшественник желал наказать Россию за сепаратный мир с Пруссией и за отказ императрицы Екатерины вернуться в лоно союза с нами и Веной.
— И как? Наказал? — хмыкнул Людовик.
— В некоторой степени — да, сир. Последние известия из России внушают осторожный оптимизм. Положение Петербурга очень шатко. Екатерина взывает о помощи к друзьям. Нам это обошлось всего в пятьдесят тысяч ливров.
— Вы говорите о бунте этого казака «Пугачев», которого наши газеты неизменно называют Петром III? — король с запинкой произнес фамилию, за последний год превлекшую всеобщее внимание. — Опять субсидии. Для чего?
— Мне кажется, сир, результат есть да еще какой! Он разгромил гвардию и захватил Москву! Задунайская армия Румянцева спешит на помощь своей императрице.
— Каковы его шансы?
— Никто не берется предсказать, сир. Петр III применяет немало интересных новинок в военном деле. В любом случае, в России мы уже видим полноценную гражданскую войну, из которой, кто бы ни победил, страна выйдет крайне ослабевшей. И, вычеркнув фактор Петербурга из европейской партии, мы получим прекрасную возможность восстановить статус-кво.
— То есть вы все же допускаете возможность равного противостояния мятежников и кадровой армии?
— Да. Ваше Величество! У меня есть кое-что для вас.
Людовик заинтересовано смотрел, как граф достает из принесенного с собой портфеля сверток. Развернув обертку, де Вержен продемонстрировал королю металлические щипцы с смыкающимися широкими уплощенными губками. Внутри эти губки имели углубление конусной формы с двумя выступающими поясками.
— Это то, о чем я думаю? Пулелйка? — уточнил король. Он взял в руки прибор и внимательно его изучил.
— Да, Ваше Величество! Секретная русская пулелейка на одну пулю. Нашим людям из посольства в России удалось раздобыть единственный экземпляр. Выкрали из лагеря войск Петра III.
— Необычная форма пули.
— Ей приписывают половину успеха самозванца.
Людовик рассмеялся.
— Вы уж определитесь в титулах. Самозванец или царь этот наш новый друг?
— Официально император Петр Федорович умер и похоронен. Я не понимаю до конца, как выходить из этого казуса.
— Это не наша головная боль, а русских. Мне же интересно посмотреть, какая пуля получится, если мы воспользуемся принесенным вами прибором. Пойдемте.
Граф нисколько не удивился приглашению. Вся страна знала, что Людовик увлекается кузнечным и слесарным делом. Простолюдины восхищались, знать за глаза язвила. Еще в бытность дофином герцогу Берри приписывали чуть ли не все дверные ручки Версаля, хотя, конечно, дело обстояло иначе. В королевских покоях была устроена слесарная мастерская с небольшой кузницей.