Мастера недовольно заворчали, но чувствовалось, что их распирало любопытство. А тут я еще удивил.
— К карабину нужно сделать шомпол иного образца. Такой, что загоняет патрон в ствол до нужной отметки. Так, чтобы его часть, в которой пуля, оказалось четко у основания нарезов.
— Ограничитель нужен, — догадался самый сметливый.
— Правильно. Кружок, диаметром чуть больше дула.
— Удорожится производство, — посетовал мастер по шомполам. — Из металла придется лить. Иначе солдатики такой кружок мигом собьют.
— Переживу. Расчет сделайте стоимости по совести. Тогда договоримся.
— Расход металла возрастет. У нас ведь с металлом не все гладко. Закрываются в уезде заводы. Уже двадцать годков, как вышел указ убрать производство металла с тульской земли, чтобы леса сберечь. Только у купца Баташева и остались. Те, которые наш Оружейный сумел отстоять.
— Подумаем, как вашей беде помочь. Для шомпола хорошей стали не нужно. Можно из бракованной. Или из переплавки. А сломанного оружия скоро будет завались.
— Гляди-ка! Царь, а кумекает в нашем деле!
— А давай мы тебя, Петр Федорович, спытаем у горна? — вдруг предложил мастер Изосим.
Так я и попал в его кузницу.
… Утром тронулись в обратный путь. Не неслись сломя голову, ехали спокойно в сторону Каширы. Я решил проверить, как идет строительство оборонительных линий у бродов.
Мерно покачиваясь в седле, анализировал свои впечатления от посещения ТОЗа. Мне отчетливо было понятно, что увеличить кратно производство никак не получится. Рассеянную мануфактуру туляков быстро превратить в грамотное фабричное производство? Утопия. Единственное, что мне пришло в голову — пообещать премию за перевыполнение «урока». Через голову конторских.
Кое с кем из них удалось переговорить перед отъездом. Вот им-то я пообещал всевозможные кары за саботаж и за срыв поставок для моей армии.
— Начнете палки в колеса вставлять, головы полетят. Вы не мастера. Среди вашей братии незаменимых нет. Так и зарубите себе на носу!
— Что ж нам делать с заказом императрицы? — испуганно спросили, ежась под моим гневным взглядом.
— Выполнять. А расчет со мною будет. И мне же все отдадите, что будет произведено. Недолго женушке моей командовать. Дайте срок, и все сами увидите.
Конторские прятали глаза. Перечить не смели, но и не верили. Все уже знали, что с Юга идет армия Румянцева и Долгорукова.
Меня это обстоятельство тревожило не меньше. Получается, правительственные войска отрежут меня от Тулы на какое-то время. Оставалась лишь надежда на благоприятный исход будущего сражения и на обещание казюков припрятать изготовленные карабины, чтобы дождались моих квартирьеров.
— Государь! Беда! — отвлекший меня от раздумий Никитин указал рукой на большой отряд конницы, внезапно выехавший из-за очередного соснового бора, которыми славился Заокский край.
Разворачивать коней времени не хватало. Все охрана срочно вооружилась, но исход схватки вряд ли бы оказался в нашу пользу — против двух наших сотен не менее полутора тысяч быстро сближавшихся с нами всадников.
— Что делать, Петр Федорович⁈ — запаниковал Никитин. — Можа оторвешься, а мы прикроем?
— Не успеем. Остается нам одно — подороже жизнь свою продать! Или прорваться! — я обнажил саблю и взвел курок пистолета, правя Победителем одними ногами.
— Господь любит меня!
Когда за послом Российской Империи Остерманом закрылась дверь, Густав III, король Швеции, позволил себе расслабиться, и на его лицо наползла долго сдерживаемая улыбка. Он раскинул руки и захохотал. Потом вскочил с кресла, обнял своего старого учителя, графа Карла Фридерика Шеффера и закружил его по своему парадному кабинету. Старик еле успевал перебирать ногами, но даже в такой ситуации умудрился сохранить свою унылую педантичную мину.
— Милый Карл, как ты можешь быть таким скучным в такую великую минуту?! — капризно протянул молодой король.– Всеблагой господь посылает мне невероятный и щедрый дар! Русские! Эти коварные и дикие русские сами отдают мне в руки свою столицу. Вместе со своей императрицей. Я верну все, что потеряли мои предшественники — Ингерманландию, Эстляндию и Ливонию!
Раздалось недовольное старческое покашливание и тихий возглас. Кхекал младший брат Карла Ульрик, верный сторонник и один из лидеров государственного переворота 1772 года, отдавшего абсолютную власть в руки короля. Восклицание не смог удержать государственный секретарь Юхан Лильенкрантс, выдвинутый братьями Шефферами как эксперт по финансам. Эта троица входили как в рескорт, государственный совет, так и во внутренний круг приближенных к Густаву. Именно они присутствовали на аудиенции, данной русскому послу.