Детей еще не начали переселять в реквизированные дворянские усадьбы — «зазорные младенцы» и отроки постарше все также размещались в западном крыле «для мальчиков». Перфильев со своими людьми занял главный корпус, «корделож», увенчанный изящной купольной башенкой со шпилем. Это центральное здание комплекса еще не было до конца доведено до ума, и внутри продолжались отделочные работы. Посему сутолока царила страшная. Курьеры пробирались между рабочими, стилившими глиняную плитку на втором этаже. Поток людей разного чина стремился на третий. Казакам конвоя пришлось постараться, чтобы освободить лестницу для моего прохода.
Меня ждали члены правительства — те, кто отвечал за армию, гражданское управление, финансы, аудит, юстицию, Коммерц-коллегию… Впереди всех — Перфильев. Он и обратился ко мне самым первым:
— Символом этого славного Дома, Государь, выбран пеликан с девизом «Себя не жалея, питаю птенцов». Так и мы, верные рабы твои, порешили животы свои положить, но Россию-матушку устроить в бережении.
Последовал глубокий поясной поклон. Разве что рукой канцлер не махнул.
— Давай, хвались, Афанасий Петрович. Показывай, как вы тут разместились.
— Дал ты министрам такие задачи, как это до сих пор было невидано. К нам так и течет чиновный люд, кое-кто стал приступы делать, чтобы на службу вернуться.
— Подтягиваются, значит? Кушать хотца, бедненьким?
— Сам все увидишь, государь. В зале на третьем этаже собираются.
Я кивнул. О грядущем мероприятии меня известили заранее.
— Подготовили мы для тебя, государь, важную карту.
Министры расступились. Моему взору открылось большое тканое полотнище на стене, на котором искусно была вышата подробная карта Российской империи. Ее пятнали красные и зеленые маленькие флажки на иголочках, воткнутые в изображения губернских и уездных городов. И красных было намного больше, что не могло ни порадовать. Ибо они наглядно показывали, кто перешел под мою руку. Сибирь, Урал, Поволжье, Вятская губерния — очень важная и непростая, ибо там проживали сплошь государственные крестьяне, не знавшие «прелестей» крепостного права, — почти весь русский Север. Внутри этой гигантской территории оставались экславы, продолжавшие держать сторону Катьки и сумевшие отбиться от наших приступов. Население этих городов, опасаясь грабежей и насилия, встало с оружием в руках на бастионы рядом с гарнизонами. Ничего, дайте срок — и эти под меня лягут. Если, конечно, с южной армией совладаем…
Зеленые флажки — это юг, запад и северо-запад. Сплошное пятно без эксклавов. Срочно нужно брать Смоленск. И решать вопрос с Румянцевым и Долгоруким…
Вот же занозой в сердце у меня торчит эта южная армия. О чем не подумаю, сразу она на ум приходит!
— Любо, почтеннейший канцлер. С картой — это ты хорошо придумал. Чем еще порадуешь? Что со связью? Без нее ты бы эту карту не оформил.
— Эстафеты и голубиная почта. Видел, царь-батюшка, башню со шпилем наверху? Вот в ней Васька Каин со своими голубями и устроился. Привез их из Нижнего, Казани, Оренбурга и Владимира. Все бы хорошо, только башню жалко. Загадят…
Я пожал плечами. Голубиное дерьмо меня меньше всего сейчас волновало.
— Без связи нам никак. Про оптический телеграф слыхал?
Перфильев неуверенно кивнул.
— До всего у тебя руки доходят, государь. А вот я себя все время ругаю, что пребываю в недействии.
— Не прибедняйся! Дело наше не стоит на месте. Твоими усилиями також! Я тобой доволен! Ты подбирай себе людей, подбирай. Раздавай задачи. Сам на себе все не тащи. Заведи трех вице-канцлеров по главным направлениям — выйдет тебе облегчение. Только никогда не своди к одной персоне контроль казначеев и фискалов.
— Почему, государь?
— Иначе без денег останемся, — усмехнулся я так нехорошо, что Перфильев сразу понимающе кивнул. Кто не знает, что главная беда Руси называется «Воруют!» И нет никакой разницы, кто у власти — голубая кровь или народные избранники.
— Все исполню, царь-батюшка!
— Главный вопрос на тебе сейчас — земельный! Надо остановить черный передел, нарезать наделы честно и без чересполосицы.
Канцлер и без меня это знал — столько раз обсуждали еще в Казани, потом в Нижнем. Все упиралось в отсутствие землемеров. Их нужно было тысячи. И без них никакой земельный реестр не сделаешь.
— Надобно нам своих людей скомандировать в губернские города, — перевел разговор на менее болезненный вопрос канцлер. — Господин Радищев подобрал несколько персон. Уверяет, что справятся и не предадут.