— Для чего? — Выразил сомнение Шарапов.
— А мне-то откуда знать? Или ты гадалкой подрабатываешь и знаешь всë на свете?
— К твоему сожалению, нет. Хотя... Кто его знает. Если только во снах или когда сплю лунатиком. Чего я пока что не замечал.
— Тайм-аут. — Остановил коллег Золотов, чей разговор ушёл от цели. — В этот раз мы поедем к бригадиру, а вы к директору. Созвонимся, если что. — В душе Шарапов ликовал, что не придëтся слушать изливание души директора, а ведь Эуад ещё не знает, в какой ад болтушки он идëт ради информации, но то уже не его дело.
Глава 4
Признаться, Шарапов не знал, что было лучше: ждать пока найдут кто работал на 2-ой и 1-ом этажах, а потом ещё 2,5 часа опрашивать подозреваемых ради того, чтобы узнать, что нужны гастарбайтеры, которые сейчас за границей, и ещё час искать их номера телефонов, так как в то время было много строек и, по чистой случайности, номера перемешались и ещё час с лишним ушёл на то, чтобы найти нужные 7 номеров. Наконец закончив с рутиной, Золотов и Шарапов поехали в свой офис, где такие же измученные сидели Лайм и Черемисов.
Золотов в душе истязался слаести: не для того он изучал законы, чтобы в бумажках копаться. А не пойти ли на кого-нибудь другого? Мало ли профессий в этом мире? Но идею тут же отбросил. Если даже и много, то не факт, что возьмут, да и работа ничем отличаться не будет. Везде эта чертова бумага, цифарки да буковки.
— Как успехи? — Спросил, словно мертвец Эдуард.
— Все непричастны, говорят, что в той комнате работали не наши, то есть гастарбайтеры. Осталось им позвонить. — Сообщил Золотов.
— Могли бы позвонить. — Подметил Лайм.
— И лишить вас лишней работы? — С издëвкой спросил Шарапов. — Нет, 1 час работы с этой бухгалтерией, а потом ещё 3 часа всех опрашивать, это даже для меня слишком. У вас работы было меньше, так что вам 5 человек для опроса, а нам два.
— Так не пойдëт! — Ощетинился Лайм. — Мы тоже работали, а не на Бали отдыхали. И бухгалтерии там куда больше! К тому же всë вперемешку: счета за музей, счета за дом, чек на посещение музея, чеки об оплате ремонта 3 раза и то не там, где надо. Более того, договора лежали в этой куче, Их-то можно было отдельно положить. — Возмущался Лайм не аккуратности директора. — Кроме того, зачем вы искали номера, если завтра нам их дадут?
— Ты уверен в том, что это будет завтра? — Усомнился Шарапов.
— Возможно после завтра. — Поправился Лайм.
— А возможно, через неделю. — Более, чем уверенно сказал Золотов. Пока они найдут, преступник уже либо будет схвачен, — В чëм Золотов сомневался. — либо мы упустим его, и тогда всем нам не поздоровится.
В конечном счёте, поделили 50/50, последнему - чтобы было по-честному и никто не ругался (в особенности Лайм с Шараповым) - звонили все четверо. Это смотрелось как юмористическая картинка: 4 мужчин сидят-стоят над одним компьютером, пытаясь задавать вопросы, причëм двое из них переодически собачатся между собой, а другие двое разнимают тех, как если бы боксëры на ринге перед спарингом не поделили девушку.
В итоге расклад был таковым:
пять из мужчин были невиновны - разговаривали, конечно, на ломанном, зато переводчик не нужен. Один из них по словам остальной бригады был в комнате, но тот утверждал, что только выполнял свою работу: повесить лампу. Однако работал он не один. Заходил к нему собрат и вот он-то и делал эту розетку. А когда тот спрашивал, сказал, что директор доплатил и попросил поставить ещё одну здесь, на всякий случай. Его ничуть это не смутило: что в наше время не придëт в голову заказчикам, а им дела нет. Сделал работу - получи монетку.
Оставшиеся двое мужчин это отдельный случай: первый умер от рака, так что теперь хочешь-не-хочешь правды не узнаешь. А второй, после трамбоза правой ноги, попал в аварию в следствие чего за него и ответили дети, только в первом случае нам сказали, что этот телефон диактивирован, но у владельца есть другой. То есть телефонный номер был зарегистрирован на одного из детей.
В общем, человек с трамбозом попал в аварию в следствии чего стал инвалидом: из-за того что хорошо приложился. Утратил первые навыки и теперь заново учится: ходить, писать и говорить. Так что в итоге следователи пришли к тупику. Понятно только то, что кто-то из тех двоих сделал злосчастную розетку. А вот кто? Не могут же они месяц-два ждать пока инвалид заново научиться, хотя бы, говорить. Преступника уже и след простынет.
Закончив обзванивать подозреваемых, все дружно вздохнули. Шарапов вспомнил отрывок - «Дело было вечером - делать был нечего» - правда не знал откуда: слышал постоянно вот и запомнилось. И нынешнюю ситуацию он описывал как нельзя кстати. Сидят вчетвером и на знают с чего начать.