Сей край столь беден древесами.
Стеснили жизнь мою валы!
Увы, моя Елизавета,
В фортеции Елизаветы
Одно лишь общество — ослы,
Да дромедары, да козлы,
Да запорожцы, да ягнята.
Не всё петиметру-солдату
Великосветские балы!
Но всё ж, условимся, лишь сон
Сразит усталого супруга,
Идём, оставя гарнизон,
В степи, в степи любить друг друга.
Григорию Потёмкину
По-царски одарён ты щедрою природой.
Талант и чистоту хранит твоя порода,
Изысканный мудрец, привычный зову чести,
Ко всем участья полн, противник тонкой лести,
Беспечный весельчак, порой философ мрачный…
Но сей последний скрыт в тени полупрозрачной.
Герой Горация, тебя в былое время
В кумиры возвело бы эллинское племя.
Как умещается всё на челе твоём?
Отрадно мне, когда вступаю я в твой дом.
Нет! приравнять тебя нельзя к иным великим –
Вседневно ты для нас являешься двуликим.
Пожалуй, внутренность твоя многообразна.
С десяток лиц в тебе началам служат разным.
Забудь на краткий миг груз тягот и невзгод,
И дух твой счастие внезапно обретёт.
Но справедлив ли ты, когда в печальных думах
Перебираешь сонм завистников угрюмых,
Что мнят в безумии равнять тебя с собой
И злобной завистью тревожат твой покой?
Веленье мудреца без лишних слов прими:
Любезный князь, прошу, себя ты возлюби.
Настанет день — Луна под бурей содрогнётся,
Осман падёт во прах, не в силах уж бороться.
Вожди их, кровию своей траву питая,
К ногам твоим прильнут, о жизни умоляя.
Узри царицы ты и счастие, и славу,
Ты ей надёжный друг, отмститель за державу.
Узри красавиц, кои слёзы проливают –
Своих племянниц, что тебя благословляют.
Узри меня, кто горд быть спутником твоим,
И дружбы голосом утешься золотым.
Тебя ждёт подвиг, но предвижу в отдаленье:
Как сон ты отряхнёшь кровавые виденья.
Средь солнечного дня в венке из юных роз,
Ты снова жизнь вдохнёшь без потаённых слёз,
И наконец любовь, искусства, размышленье
Покроют дни твои цветами наслажденья.
Елизавете Разумовской
Сей день запомнится счастливейшим из дней
Всей Вене, встретившей сиятельных гостей.
Приветы рифмачей теряются в трезвоне,
Но всё же лучшие у доброго Гамбони.
Давно я предвкушал увидеть это диво,
И вот уж наяву им очарован живо.
Прекрасная звезда взошла на небосклон.
Какой изыск, какой в ней разум заключён!
Семейства славного в ней видятся черты.
Для матери своей она дух доброты.
Противница она тщеславия пустого
И себялюбия смиренно рвёт оковы,
Недаром благодать живёт в главе сей милой.
Но победить порок ей, право, не под силу.
Наследуя отцу полёт воображенья,
Она скучает всё ж механикой, движеньем,
Резьбой, рисунком и познанием природы.
Умом она в отца, душой — иной породы.
Не схожа обликом с божественной сестрой,
Елизавета страсть имеет за душой.
Лишь искренность сердец, характер, благородство
Меж ними кровное свидетельствуют сходство.
Другой сестре она подобна прилежаньем,
Не думая векам предать своё прозванье.
Она оригинал под блеском красоты,
В речах своих полна ума и остроты.
Её словечки свет вседневно повторяет;
Но простодушием друзей она пленяет.
Она прелестна, как весенняя капель.
Всё ж родилась она, когда стоял апрель.
Елизаветы вкус сквозит и в милой шутке,
В приятельских речах она блестит рассудком.
Так! Сердце и слова её всегда умны.
Дары небесные ей были вручены
При появленьи в мир, средь дня двадцать шестого.
Быть рядом с ней для нас верх счастия земного.
Прасковье Мятлёвой
Благословенная супруга
Того, кто дорог мне именованьем друга,
Я дружбы той храню чудесные картины;
Бессмертныя Екатерины
Он был советник, друг, финансов устроитель!
Вы внучка дивного героя,
Кому божественной рукою
Марс отворил богов обитель
За величавые труды;
Кто в поединках беспримерных
Похитил Фридриха победные плоды!
Дочь покорителя магометан неверных,
Узревшего Дунай, пленившего Хотин!
Вы излечить смогли от чёрного недуга
Сего несчастного, лишившегося друга,
Кто участи своей не вынес бы один.
Примите в сих стихах моё благодаренье
И будьте веселы, любезная подруга.