Решение Лесли уйти стало для Ноя полной неожиданностью. Девушка объяснила, что за прошедшие три года поняла: вряд ли в жизни такого человека, как Ной, с его профессиональным рвением и преданностью делу, найдется место для нее. Как правило, хирурги-ординаторы старших курсов по мере продвижения по карьерной лестнице получали возможность проводить с семьей больше времени. Однако у Ноя вышло наоборот: по его собственному желанию объем учебных часов от семестра к семестру только возрастал. Когда они с Лесли разошлись, ни одна из сторон не испытывала обиды, хотя поначалу Ной чувствовал себя подавленным, поскольку уже подумывал о женитьбе. Позже, поразмыслив, он пришел к выводу, что Лесли права: работа и впрямь съедает все его время, и так будет до тех пор, пока он не окончит ординатуру, а то и дальше. Образно говоря, Ной был женат на медицине и не мог дать Лесли того, на что она имела полное право.
И все же порой молодой врач скучал по ней и с нетерпением ждал их ежемесячных разговоров по видеосвязи, которую Лесли старалась аккуратно поддерживать. Они продолжали считать себя друзьями, а друзья иногда болтают и делятся новостями. Так Ной узнал, что Лесли помолвлена, и его это задело. С другой стороны, он был благодарен подруге, не побоявшейся объяснить, что ее не устраивает в их отношениях. В глубине души Ной был даже рад, что ему больше не надо согласовывать свою жизнь с желаниями Лесли. Медицина — вот его требовательная и строгая хозяйка; что касается Лесли, Ной искренне желал ей счастья.
Он достал из стенного шкафа белую рубашку и галстук и снова направился в ванную. Сочтя, что узел галстука достаточно хорош — обычно это выходило не с первой попытки, — Ной провел расческой по густым темно-русым волосам, разделил их слева аккуратным пробором и зачесал назад.
В старших классах школы Ной чрезвычайно заботился о своей внешности. Он потратил немало времени, желая убедиться, что определение «красавчик», брошенное однажды парочкой одноклассниц в его адрес, соответствует истине. И хотя толком так и не понял, что имели в виду девочки, все же принял их слова за комплимент. Но теперь все эти глупости остались в прошлом, и он лишь старался выглядеть так, как подобает врачу. С точки зрения Ноя, это означало опрятный вид и чистую отутюженную одежду. Он с презрением относился к молодым ординаторам, которые считали чуть ли не особым шиком носиться по больнице в мятом, забрызганном кровью операционном халате, демонстрируя всем и каждому, как много и самоотверженно они трудятся.
Ростом Ной был чуть выше шести футов и все еще выглядел стройным и подтянутым, хотя после окончания колледжа бросил ходить в спортзал. При этом Ной не набрал ни одного лишнего килограмма, в отличие от некоторых его школьных приятелей, и без труда сохранял привычный вес. Такое везение он объяснял тем, что редко находил время, чтобы толком поесть. Помогала и удачная наследственность: гены отца — единственное благо, доставшееся сыну. Чертами лица Ной тоже был доволен, особенно нравилась ему форма носа, идеально прямого и ровного, и большие изумрудно-зеленые глаза — «подарок» рыжеволосой матери.
Церемония одевания завершилась облачением в белые медицинские куртку и брюки. Все знали, что доктор Ротхаузер меняет форму по нескольку раз в день, пользуясь тем, что одежду персонала стирают и гладят в больничной прачечной. Теперь Ной был готов к выходу. Опустив служебный планшет в боковой карман куртки, он еще раз окинул себя взглядом в большом зеркале, висящем в гостиной. Зеркало тоже принадлежало Лесли, но она почему-то не забрала его при переезде. Гостиная, как и спальня, выглядела по-спартански сдержанной: потертая кушетка, журнальный столик, торшер, еще один небольшой складной стол в комплекте с двумя складными стульями и низкий книжный шкаф. Старый, видавший виды ноутбук стоял на журнальном столике — последнее напоминание о подростковой любви Ноя к компьютерным играм. Стены гостиной, как и спальни, оставались пустыми: никаких украшений, если не считать зеркала и белой декоративной панели в виде кирпичной кладки на одной из стен. За окнами без занавесок открывался вид на краснокирпичные дома Ривер-стрит — типичные постройки квартала Бикон-Хилл.
Ной покинул дом в начале шестого. В другие дни, когда не приходилось тратить время на бритье, он выходил ровно в пять, что служило доказательством эффективности установленного им утреннего распорядка. В это июльское утро на улице было тепло и светло, хотя солнце только-только начинало подниматься над горизонтом. Зимой, особенно в снегопад, округа выглядела куда менее жизнерадостной. И все же Ною в любое время года нравились эти утренние прогулки, которые давали возможность подумать и спланировать предстоящий день.