Диана овладела последними методиками реанимации и ежедневно применяла их, спасая бедняг, кто едва не утонул, проходя курс лечения. Можно сказать, что она превратилась в своего рода незаменимую деталь купального аппарата и стала частью обслуживающего его персонала — ценный вклад, сама хранительница жизни! Ничто не могло заставить ее покинуть эту сцену. В самом деле, как и другие люди из обслуживающего персонала, обливавшие водой своих подопечных, молодых и старых, она чувствовала, что ее вероотступничество станет самой большой потерей для их растущей популяции борцов за здоровье.
Более того, слухи о ее успехах, о ее замечательном восстановлении тех, кто погружался слишком активно, зачастую оказываясь без сознания, уже дошли до Лондонского Королевского общества спасения на водах. Его основатель, доктор Томас Коган, собственноручно написал леди, выразив восхищение ее мужественной работой. Он намеревался представить ее к самой высокой награде Общества, поскольку хотел, чтобы она и дальше совершенствовала свое мастерство в этой новой области. Помимо всего прочего, Общество было счастливо узнать, что такое удивительное мастерство продемонстрировала женщина, и это произвело большое впечатление. Действительно, не знающая устали мисс Паркер отважно производила растирание пострадавших. Она продолжала совершенствовать свою технику разогрева, не обращая внимания на усталость. После подобной похвалы, подобного признания ее успехов у нее появился более чем достаточный дополнительный стимул совершенствоваться в своей новой профессии, в служении которой она проявила настоящую силу духа. Ничто не должно было помешать раскрытию столь поздно обнаруженного таланта. Вскоре она привлекла помогать ей в этом достойном деле даже хрупкую Сюзанну, которая откачивала пострадавших.
Не мог Сидни предполагать и того, с чем ему придется столкнуться, когда он перенес внимание на своего брата. Совершенно очевидно, Артур теперь вел независимую от сестер жизнь. Возврата к прежней замкнутой жизни для него не было. Самый младший из Паркеров сделал предложение неотразимой старшей мисс Бофорт.
— Ах, дорогой Сидни, она стала инструментом моего возрождения, — заявил он. — Она — муза, которая вдохнула в меня жизнь и помогла обновлению моего истощенного духа. Она стала поистине моей жизненной силой. И как вовремя, — восторженно поведал он своему брату, — она предстала передо мной в самый последний час критической ситуации!
Их любовь развивалась необычайно быстро, и уже приближался день свадьбы. Оба поклялись навсегда хранить верность целительному воздуху Сандитона. Поскольку разве не была знаком свыше их встреча во время ледяных утренних омовений, с которой все и началось? Обливания не просто помогли им восстановить здоровье, их суровые оздоровительные процедуры вскормили то счастье, которое они обрели друг в друге! Обоим открылась настоящая любовь — и на открытом воздухе! С этого момента они не собирались рисковать, внося какие-либо изменения в свою жизнь. Вне всякого сомнения, они должны навсегда осесть здесь. Поскольку мисс Бофорт обладала значительным приданым, оно вместе с финансовым вкладом Артура должно было обеспечить им вечное благоденствие.
Нелегко ему пришлось и с леди Денхэм. Она и помыслить не могла о том, чтобы сбежать из Сандитона. Леди не имела ни малейшего намерения покинуть пост, который был и должен остаться ее домом. Перед ней лежала открытая дорога, более того, она ожидала, что завтра же наступит полное возрождение Сандитона. Она по-прежнему держала голову высоко поднятой, а ее обращения к береговой охране становились все более требовательными. Чего ради они подвергают опасности экономику городка и мешают благополучию своих собственных граждан? Да еще по таким нелепым причинам? Отказаться от перспектив знаменитого спорта только из-за того, что в округе было неспокойно? Никогда! Это было совершенно и окончательно неприемлемо. Леди Денхэм не допустит этого. Она ручалась, что ее дорогой сэр Денхэм — если бы он дожил до этого дня, — никогда не стал бы поощрять нарушение их ежедневного распорядка и ненужное возбуждение в обществе. Его известное семейство заслуживало некоторого уважения, разве не так?