— Ты хоть закусывай.
— Нет, ты ответь, — Шу поставил пустой стакан на стол.
— Потому что я объективен. И мне плевать на вашу ценную штуку. А Оташу явно нет.
— Я из-под земли её достану, веришь? Ты ведь даже не знаешь, через что мы прошли.
— Верно, не знаю.
— Нас обоих чуть не убили из-за неё. Рейн был ранен. И Наран тоже. В меня генерал из Сереса стрелял. Я евнуха изображал.
— Я сейчас даже не знаю, то ли ты уже пьян и несёшь бред, то ли…
— Это всё правда! Мы по снежным горам лазили, у меня даже болезнь была, когда от нехватки кислорода мозги не работают. И про Серес всё правда. А теперь у Оташа поворачивается язык меня в чём-то обвинить!
— Слушай, а это ничего, что визирь напивается в таверне? Как это для твоей репутации?
— Хозяин — мировой мужик. Я здесь уже напивался пару раз.
— Из-за чего? — поинтересовался Омари.
— А ты думаешь, всё так просто? И должность визиря, и дворец, и вот это вот всё, — Юрген развёл руками, а потом налил себе ещё вина. — Мы с Оташем с нуля всё начинали. И ему многое не нравилось. И то, как я веду себя, тоже. Он только недавно привык к моему стилю правления.
— Мне до сих пор иногда не верится, что ты тот самый мальчишка, который в Уасете расшифровывал древнее письмо. Стиль правления. Надо же было так сказануть.
— Чёрт тебя дёрнул приехать именно сейчас. И зачем ты припёрся с утра пораньше во дворец?
— А что если меня подставили? — вдруг предположил Омари.
— Подставили?
— Я не особо верю в совпадения, знаешь ли. А о моём прошлом узнать нетрудно. Я хотел завоевать Фейсалию и пойти на Нэжвилль. Так себе репутация. Хотя мне нравится.
— Ты точно не знаешь, что именно за вещь украли? — насторожился Шу.
— Нет. Но по вашей с Оташем реакции я понимаю, что это что-то безумно ценное. Не по деньгам, а по важности. Владея этим, наверняка, можно на что-то серьёзно повлиять.
— Вот тут ты прав. Может, тебя в самом деле подставили? Эй, хозяин, тащи ещё вина!
— Надо составить тебе компанию, — усмехнулся Омари. — А то потом придётся переть тебя на себе.
Когда вторая бутылка опустела, и амма попросил хозяина принести чаю, а таверне появился Оташ в компании Альфреда, Алтана и Бальзана. Хозяин засуетился, желая накрыть столик для великого шоно, но тот остановил его.
— Омари, ты задержан по подозрению в краже, — произнёс Оташ.
— Можно объяснить причину? — попросил амма.
— Есть свидетель.
— Это какой же?
— Уведите его, — приказал Оташ Алтану и Бальзану.
— Его же подставили! — воскликнул Юрген. — Неужели ты не понимаешь?
— Уличная женщина, с которой Омари провёл эту ночь, говорит, что он хвастался, что теперь сможет править всем миром, — проговорил Альфред, когда Омари увели.
— Но это же бред! — возразил Шу. — Во-первых, кража была совершена утром. Во-вторых…
— Во-вторых, ты пьян, Юрген, — перебил его Оташ. — Идём во дворец.
Тон шоно не терпел возражений, и норт, бросив на стол деньги, пошёл за другом.
— Где ты успел откопать эту проститутку? — уже на улице спросил Юрген Альфреда.
— Я сейчас хочу согласиться с Оташем, — ответил Брунен. — Ты пьян. Поговорим, когда ты протрезвеешь.
— А я понимаю. Тебе лишь бы побыстрее отделаться от нас и пойти искать своего Кайсара. Видишь, что Оташ не доверяет Омари. Отлично! Давай его и обвиним.
— Юрген, прекрати это, — проговорил шоно. — Самому же потом стыдно будет.
— И что, часто он так? — поинтересовался Альфред.
— Нет.
— Но я так понимаю, случается?
— Это немного не твоё дело, — ответил Оташ.
Юрген молчал. Ему было обидно, что Брунен был свидетелем всего происходящего. Когда они вернулись во дворец, Оташ проговорил:
— Иди, умойся и приведи себя в порядок. Выпей чаю или кофе. Мы будем ждать тебя в моих покоях.
— Что, поможет? — усмехнулся Альфред.
— Поможет, — ответил шоно.
Умывшись холодной водой, Юрген распорядился сварить ему крепкий кофе, а сам подошёл к двери, ведущей в соседние покои, и прислушался.
— Вообще я не склонен верить уличным женщинам, — услышал он голос Оташа.
— Но здесь-то всё к одному, — отвечал ему Альфред.
— И Юрген прав: украли утром, и Омари был во дворце утром. А девице этой он проболтался ночью.
— Давай так. Мы не знаем точное время кражи. Мы знаем только время, когда упал гобелен. Или его сорвали. Также мы не знаем, сам ли Омари похитил подвеску или это сделал кто-то по его поручению. Мы знаем одно: Омари был уверен в том, что сможет править миром.
— Да где вы нашли эту девицу? — не выдержал Юрген, распахнув дверь.
— На постоялом дворе «Усталый гамаль», — ответил Альфред. — Я отправился туда, чтобы поговорить с хозяином и другими возможными свидетелями. Там была эта женщина.
— Ако там был? С ним ты говорил?
— Был. Ако утверждает, что Омари ночь провёл в номере. И что никакой женщины у него не было. Но мы не можем верить Ако, потому что он предан своему хозяину.
Юрген услышал, что к нему идёт слуга с кофе, захлопнул дверь, забрал чашку, а затем вернулся к Оташу.
— То есть вы оба скорее поверите проститутке, — сделав глоток, проговорил Шу, — чем Омари и Ако.
— Какая у неё выгода? — спросил Брунен. — Для чего ей наговаривать на Омари?
— Допустим, ей заплатили.
— Зачем?
— Да чтобы подставить Омари, неужели не ясно?
— Почему ты так его защищаешь? — вдруг спросил Оташ.
— Да потому что я не верю в то, что он мог так глупо повестись! Даже если предположить, что он узнал о колесе солнца, он не поверил бы, что одно владение им означало бы владение миром. Вспомни, Таш, он не верил ни в какие проклятия в гробнице. Я верил, а он нет! И вся эта история что с солнцеликим, что с Минлеем. Он играл, не более того. Сам ни во что не верил. Омари — прагматик.
— Но колесо солнца можно выгодно продать тому, кто в него верит, — возразил Альфред.
— И что Омари получит? Неужели что-то более ценное, чем должность в Шаукаре и возможность жить во дворце? — допив кофе, Юрген поставил пустую чашку на столик.
— Всё равно пока не доказано обратное, я не собираюсь отпускать Омари из-под стражи, — проговорил Оташ.
— А это правильно, — кивнул Шу. — Настоящий преступник должен думать, что у него всё получилось.
— Значит, возвращаемся к версии циркача, — вздохнул Альфред.
— Ну, ты же в любом случае ищешь борца-убийцу, — ответил Юрген. — Карсак должен будет что-то нарыть. Он дотошный.
— Разрешите? — в покои заглянул Акст.
— Заходи, — кивнул Оташ.
— В Нэжвилль я написал, о циркаче спросил. Надо теперь ждать ответа. Не один день. Но я тут вот что вспомнил. Если позволите?
— Говори, — сказал Брунен.
— Помните, мы с вами ходили к этим циркачам?
— Конечно, помню.
— Я обратил внимание на афишу. Уж больно красочная она была. Я тогда ещё подумал, что можно будет потом на их представление сходить. Мне вообще нравятся акробаты и клоуны.
— Ближе к делу, Элли, — попросил Альфред.
— Так вот на афише был такой юноша интересный, не норт, но и не сарби, и не амма.
— Не было в труппе такого юноши. Мы же всех допросили.
— Не было, а на афише был. Хорошо так была афиша нарисована, вот я и запомнил. И юноша был то ли хани, то ли айни, я их не отличаю.
— Точно не сарби?
— Точно. Он даже одет был как-то не так. Знаете, такая вот безрукавка с воротником стойкой и без пуговиц.
— Я видел подобное на востоке, — проговорил Оташ. — Это действительно напоминает одежду хани или айни.
— Ну, вот выходит, что на афише этот юноша был, а в цирке нет, — вывел Элинор.
— Может, ты ещё и скажешь, кем он был в цирке? — спросил Альфред.
— Нет, по афише я этого не понял. Он не был с гирями, как силач. И без собачек там…
— Не продолжай. Значит, есть возможность, что из цирка ушёл молодой человек. Если он был дружен с Кайсаром и если он был гимнастом, то налицо преступный сговор. Вот только это всё лишь наши фантазии. Мы просто притягиваем всё за уши. И как это связано с убийством господина Уигема?