– Так, значит, это продолжалось неделю? – спросил Марко, когда пауза стала невыносимой.
– Наверное. Может, чуть больше. Мне кажется, мы не были трезвы и минуты в то время. Я тогда сильно поругался с матерью и хотел досадить ей.
– Ты всегда хотел досадить – ей или мне, без разницы. А лучше обоим. Иногда мне кажется, что весь твой жизненный выбор продиктован этой целью.
– Ты, конечно, шутишь, – вскинулся Андре.
– Больше недели. Такое, точно, не забывается.
– Нет. Конечно, нет. Но можно запихнуть все подальше, в самый угол чердака, и не залезать туда.
– Ты прекрасно справился с этой задачей! – почти выплюнул Марко с отвращением. – Тебе не приходило в голову, что рано или поздно это всплывет? Что было бы, если б я узнал об этом после нашей с Одри свадьбы? Или когда у нас уже были бы дети? Ты ни о чем не думал!
– Я не знаю. Каждый раз, когда я сталкивался с нею взглядом и видел, какой равнодушной, погруженной в себя светской дамой она стала, мне казалось, что я вообще все придумал. Просто нафантазировал. И еще почему-то я никогда не верил, что у тебя с ней все серьезно.
– Это было серьезно! Черт! – Марко вскочил и пнул валяющийся неподалеку мусорный пакет, да так, что тот перекувырнулся и отлетел, как мячик.
– Я и оказался-то там случайно, – заметил Андре и выразительно посмотрел на брата. Так они и сидели, разглядывая друг друга, как два солдата враждующих армий. И вдруг Марко дернулся и сел так, словно невидимый учитель потребовал от него немедленно выпрямить спину, затем он с чувством хлопнул себя по колену.
– Кап Даг, да? Место, где можно узнать человека поближе в первые же пять минут? – истерически расхохотался Марко. – Как я не понял сразу! Господи, ну, конечно! Вот почему ты никогда не говорил о той поездке. О чем-то другом – пожалуйста, даже со смехом, но не о Кап Даге. Вы ведь познакомились там?
– О какой поездке? – полюбопытствовала я. – Что за Кап Даг? Вы говорите об этом месте как о преисподней какой-то.
– Марко! – Андре посмотрел на брата взглядом, значения которого я понять не могла, даже если бы и хотела. Но Марко, кажется, остался глух к аргументам, переданным телепатически. Он повернулся ко мне и потер ладони. Я поняла, что Марко прав, семя зла было посеяно именно там.
– Кап Даг – это город-курорт на побережье Средиземного моря. Милое местечко, если судить по фотографиям, я-то там лично никогда не был, мне бы и в голову не пришло в такие места ездить. Не очень люблю ходить голым на людях, знаете ли. Еще меньше люблю смотреть на голых людей, пьющих пиво в уличных кафе. Но в Кап Даге так принято. Мы во Франции воспеваем свободу, и такие места – квинтэссенция нашей свободы. Иногда мне кажется, что именно поэтому у нас в Европе так много террористов. Значит, Одри была там с тобой?
– Она тогда как раз окончила колледж, – произнес Андре после долгой тяжелой паузы. – Я понятия не имел, кто она и из какой семьи. С ней было много ребят, наверное, весь ее курс. Приехали на большом автобусе. Да не важно! Какое это имеет значение теперь?
– А еще в Кап Даге в большом количестве изобилуют ночные клубы 18+, специально для людей, которые хотят просто повеселиться, – продолжал рассказывать тоном заправского экскурсовода Марко. – Закрытые вечеринки, своего рода мероприятия по интересам. Другими словами – оргии. Значит, моя невеста, с которой я собирался обвенчаться, будущая жена политика, возможно, мать моих детей, наследников нашей династии – рано или поздно появилась бы на первой полосе Ici Paris? Тебя такая перспектива не смутила? Впрочем, кого я спрашиваю, тебя же не смущает собственная фотография со своей невестой в том же Ici Paris.
– Ты жесток, – прошептал Андре, а я изо всех сил зажмурилась, пытаясь представить, что я тоже птица, и могу улететь, оказавшись далеко-далеко отсюда, где-нибудь в Египте, на площади в Каире, где тоже найдутся те, кто отсыплет мне хлебных крошек.
– Наши фотографии в журнал были отправлены Одри, разве нет? – спросила я у Марко. – Это не наша, это ее ответственность. Она решила нанести удар – и по нам, и по вам, Марко.
– Да, да, вы правы. Безусловно, Даша, вы правы. Одно из многих ее действий, понять которые я не могу. – Марко подошел к фонарному столбу, отвернулся, прижался к его металлическому остову лбом. Мне было так его жаль, но что же я могла поделать! Андре подошел ко мне.
– Кажется, дело не в том, что Одри ходила голой по пляжам, а в том, что она одержима. Разве я не прав? – Андре говорил сухо, как адвокат перед присяжными. – Разве можно исключить вариант, что весь ваш роман, Марко, был для Одри только прикрытием.