— Миссис Абрамс? — спросил Коскинен.
Женщина кивнула.
— Попросите к телефону вашего сына Дэвида, пожалуйста.
— Его нет, — она говорила совсем тихо.
— А вы не скажете, как мне связаться с ним? Это очень срочно.
— Нет… нет… Кто вы?
— Пит Коскинен, друг Дэвида…
Она буквально подскочила на месте.
— Я не знаю вас! — крикнула она. — И ничего не хочу знать!
— Но, мадам, — Коскинен похолодел и лихорадочно попытался сохранить спокойствие. — Что-нибудь случилось? Дэйв должен был рассказать обо мне. Если вы не знаете, где он сейчас, попросите его позвонить мне, когда он вернется. — Он замолчал, размышляя. — Я сниму комнату в отеле, а затем позвоню и сообщу номер…
— Нет! — закричала она. — Его арестовали. Разве вы не знаете? Они пришли и увели его!
Коскинен замер.
Женщина сообразила, что сказала слишком много.
— Вам лучше самому связаться с полицией, — проговорила она. — Здесь какое-то ужасное недоразумение. Я уверена, что это недоразумение. Может, вы поможете его рассеять. Отец Дэвида весь день сидел на телефоне, обзвонил всех членов Конгресса, но не смог узнать ничего. Может, вы сможете помочь… — она зарыдала.
Прослушивается ли линия, — подумал Коскинен и отключился. Ему хотелось бежать. Но куда? Некуда! Если Директор Атомного Центра не смог выручить сына… Я должен попытаться связаться с капитаном Твеном.
Капитан жил где-то в Орегоне. Коскинен знал это. Он вызвал Службу Информации.
— Немного терпения, сэр, — ответил голос. — Сейчас на одну минуту связь прервалась.
Какого черта? Но он вспомнил, что теперь вся связь осуществляется через систему спутников.
— Я подожду, — сказал он.
— Если человека нет дома, вы хотите, чтобы был проведен специальный розыск?
— О, нет. Только найдите, где он остановился. Я буду говорить с любым, кто подойдет к телефону.
Экран погас. Коскинен стоял и слушал идиотскую музыку, передающуюся во время пауз. Он переминался с ноги на ногу, теребил бороду, ударял кулаком по ладони. Пот тек по его спине.
Послышался стук в дверь. Коскинен повернулся. Человек с квадратным подбородком, ранее сидевший за дальним столиком, стоял возле двери. Коскинен в приливе ярости высунулся из кабинки:
— В чем дело? — рявкнул он.
— Ты еще долго, парень? — тон не был вызывающим, но могучие плечи угрожающе ссутулились.
— Еще несколько минут. Если ты торопишься, то здесь наверняка есть и другие телефоны.
— Нет, нет, все о’кей. Я только интересуюсь. Мы здесь редко видим людей сверху. Я подумал, может, ты ищешь развлечений? — изуродованное шрамами лицо исказилось в подобии улыбки.
— Нет, благодарю.
— Я знаю неплохие местечки. Таких не найдешь наверху.
— Нет. Я собираюсь только позвонить и убраться отсюда, ясно?
Человек выпрямился. Улыбка стерлась с его лица.
— Не кипятись. Я ведь по-дружески.
Коскинен захлопнул дверь. Человек прошел к своему столику и заговорил с партнером. Оба выглядят очень довольными, подумал Коскинен.
Прошло немало времени, и телефон, наконец, зазвонил. Коскинен повернулся к нему столь поспешно, что ударился коленом. Боль помогла ему овладеть собой.
— Мы нашли ваш номер, сэр, — сказал оператор. — Зуджен, Орегон.
Коскинен написал номер на листке бумаги, набрал код, и на экране появилось неизвестное лицо.
— Капитан Силас Твен дома? — спросил он.
— Кто вы? — спросил человек повелительно, но осторожно.
— А кто вы такой, чтобы интересоваться?
Человек помолчал, потом принял решение:
— Служба Безопасности. Капитан Твен убит, сопротивляясь, когда его пытались похитить. А кто вы такой?
Коскинен замотал головой, стараясь сделать разум ясным.
— Это правда? — спросил он.
— Включите службу Новостей. Кто вы? Быстро!
— Я… только старый друг… Джим Лонгворт… — пробормотал Коскинен, выудив из бесконечно далекого прошлого имя школьного товарища. — Я слышал, что с Марса вернулась экспедиция, и решил… — видя, что агент удовлетворился объяснением, он поспешно отключил связь.
С минуту он постоял, стараясь привести в норму дыхание, и выглянул из кабинки. Огромный человек, подходивший к нему, разговаривал с кассиром, отвратительно гримасничая. Кассир ежился, постоянно зевая, и, наконец, ушел в дальний угол, делая вид, что очень занят. Огромный человек вышел, но костлявый остался. Он уже не курил и не обращал внимания на Коскинена, хотя вид у него был настороженный.