РОКОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
«Уважаемый гражданин генерал-полковник!
Рассказывая о злоупотреблениях, творившихся в системе МВД СССР при бывшем министре Щёлокове, привожу следующий факт, который имел место в 1979 году…»
Так начинается «чистосердечное признание», сделанное 16 сентября 1983 года бывшим начальником ХОЗУ МВД Виктором Андреевичем Калининым. Он пишет из следственного изолятора КГБ в Лефортове на имя главного военного прокурора А. Г. Горного.
Пик таких признаний Калинина пришелся на первые числа сентября 1983 года, сразу после того, как он попал в СИЗО. В одном из них Виктор Андреевич отмечает, что «тюрьма удивительно обостряет проникновенность в себя, заставляет заниматься самоанализом». Его явки с повинной изобилуют восклицаниями, вроде «Правда, правда и еще раз правда!», а начинаются: «Вспоминая о прошлой своей преступной деятельности, я хочу следствию рассказать об одном факте, который имел место в кабинете Щёлокова…» Или: «Касаясь своей преступной деятельности, нарушения закона членами семьи Щёлоковых и других лиц, привожу факты разбазаривания государственных средств…»
«…Летом 1979 года, — продолжает подследственный, — я выезжал вместе с Щёлоковым на охоту в Калининградскую область. На охоте присутствовал бывший начальник УВД Калининградской области генерал-лейтенант Соболев Валерий Михайлович, после охоты мы с Щёлоковым поехали в особняк Калининградского обкома КПСС, где был размешен бывший министр.
Через некоторое время в особняк приехал генерал Соболев, который передал Щёлокову шахматы из чистого янтаря с серебряной окантовкой и пакет с деньгами. Помню, Соболев благодарил Щёлокова за перевод на работу в Москву. Соболев говорил: „Я всегда с вами, Николай Анисимович“. Я в это время тоже был в комнате и упаковывал подарки от сотрудников УВД.
Щёлоков шахматы передал мне для упаковки, а пакет, который ему передал Соболев, положил себе в карман брюк. А вечером, когда мы уезжали, он разорвал пакет и выбросил его в урну, а деньги положил в карман кителя. После поездки в Калининград бывший министр Щёлоков выделил Соболеву В. М. 4-комнатную квартиру (проспект Мира) через Совет министров РСФСР.
В дальнейшем я Соболева очень часто видел за длительными интимными разговорами с Щёлоковым в комнате отдыха бывшего министра.
Написано мною искренно и чистосердечно».
Автор книги имел возможность встретиться с непосредственными участниками той истории, чтобы попытаться выяснить, как было дело…
Приближался юбилей министра безопасности ГДР Диккеля. Об этом напомнил Николаю Анисимовичу начальник ГУК Дроздецкий, долго работавший в социалистической Германии и хорошо знавший Диккеля. У Щёлокова с немецким коллегой были очень теплые отношения. Стали думать, что подарить. Кто-то подал идею: вручить министру безопасности ГДР шахматы из янтаря, а выпускают их в Калининграде. Эти шахматы и передал Щёлокову, когда тот находился в командировке в Калининграде, председатель местного облисполкома (а не генерал Соболев). Только были они не из янтаря, а из янтарной крошки — дешевый ширпотреб стоимостью не больше пяти рублей, каким пользуются любители в парках. В Москве, рассмотрев сувенир, генералы решили, что дарить его Диккелю на юбилей стыдно. Поэтому шахматы остались в кабинете у Николая Анисимовича. Впоследствии эта пустяковая история не раз прозвучит в качестве одного из подтверждений нечистоплотности пятидесятого министра, который якобы «присвоил шахматы из чистого янтаря с серебряной окантовкой, приобретенные для вручения министру безопасности ГДР Диккелю».
Добавим, что перевод Валерия Михайловича Соболева в Москву состоялся в 1975 году, за четыре года до описанных событий. Квартиру в столице он получил только в 1980-м, в год Олимпиады, став к тому времени (решением Политбюро) начальником 5-го главка. Пять лет в очереди на квартиру — это даже многовато для сотрудника центрального аппарата МВД при Щёлокове, тем более такого ранга. То есть свои «разоблачения» лефортовский заключенный высосал из пальца, полагая, что именно их от него и ждут.
Следователи прокуратуры, как убедимся далее, знали цену бывшему начальнику ХОЗУ и его показаниям. Однако в закрытых информационных сообщениях, посылаемых в Политбюро и другим «лицам, принимающим решения», эти свидетельства озвучивались. Есть же магическая формула: «В деле имеются показания…» Соответствующая репутация отставленному министру создавалась. На показаниях Калинина во многом и будут строиться обвинения в адрес пятидесятого министра. Главный военный прокурор А. Ф. Катусев, к 1991 году окончательно политизировавшийся, скажет: «С этого момента (после того как Виктор Андреевич попал в тюрьму и занялся „самоанализом“. — С. К.) в поле зрения следствия попали преступные эпизоды, свидетельствующие о предельном цинизме Щёлокова»[46].
46
О более сложном отношении военных прокуроров к личности бывшего министра внутренних дел — читайте дальше. Далеко не все из них, подобно Катусеву, считали Николая Анисимовича циником.