– Какие холодные и безжалостные слова, – мне кажется, или в его голосе мелькнули нотки уважения. – Именно таким и должен быть настоящий творец. – А чуть помедлив, он добавляет: – Но все же не будем забегать вперед. Предлагаю сыграть в игру.
Я только криво усмехаюсь. Значит, любим поиграть со своей жертвой, да? Боюсь даже представить, что за правила у этой игры. Впрочем, нет, вру. Не боюсь. Ни капли. Даже если эта игра приведет меня к смерти, не страшно. Жаль, конечно, если это случится до того, как я напишу книгу. Очень жаль. Но даже если и так, то, учитывая, сколько книг уже вышло из-под моего пера, хоть не будет стыдно за прожитые годы.
– И каковы же условия?
Да-да-да, я с детства люблю играть и очень не люблю проигрывать, так что почему бы не принять вызов? Хотя, если смотреть на вещи трезво, как будто у меня есть выбор?
– Все просто, – говорит он, словно ни капли и не сомневался в моем ответе. – Я утверждаю, что придет момент, когда ты по доброй воле захочешь стать частью моей коллекции. – Я изумленно вскидываю брови, не ожидав такого поворота. Нет, я, конечно, тоже с заскоком, но не до такой же степени! – И если этого не произойдет, ты выиграешь. Весь мой дом открыт для тебя. Можешь идти в любое место, куда сможешь попасть.
– А что, интересно, ты будешь делать, если я откажусь покидать эту комнату и просто останусь сидеть на этой кровати? – я складываю руки на груди и стараюсь придать своему лицу максимально безразличное выражение.
– Я бы с удовольствием посмотрел, как ты будешь выполнять это условие через три-четыре дня голодовки.
Да, против такого аргумента так просто не попрешь. Действительно, умирать от голода или обезвоживания не входит в мои планы. Ну, по крайней мере, пока что.
– Тогда будет и мое условие, – губы расползаются в хитрой улыбке, а сердце в груди внезапно делает какое-то невероятное сальто, до краев переполняясь волнующим предвкушением, словно при игре в покер с взвинченными до небес ставками. – Я утверждаю, что придет момент, когда ты по доброй воле решишь сдаться властям.
Одобрительный смешок, донесшийся из колонки, явно свидетельствует о том, что мое условие принято.
– Ну, что познакомимся поближе? – будь мы в другой ситуации, вопрос бы прозвучал довольно двусмысленно.
– Неравное знакомство получается, – возражаю я, потягиваясь до хруста и нехотя спуская ноги с кровати.
Хочешь не хочешь, а покинуть комнату, кажется, все равно придется. Хотя кого я обманываю, черт побери?! Это я-то не хочу?! Я даже представить не могу, что меня здесь может ожидать, и жду не дождусь увидеть все своими глазами!
– Ты меня видишь, а я тебя – нет, – в том, что камеры тут развешаны в каждой комнате и коридоре, я не сомневаюсь ни на секунду.
– Да нет, как раз равное, – парирует этот не то похититель, не то гостеприимный хозяин. – Этот дом – моя жизнь, и она теперь у тебя перед глазами. А я из твоей жизни не знаю ничего, зато у меня перед глазами ты.
Да, звучит вполне логично. Я даже не пытаюсь спорить, и так понятно, что это бесполезно. Что ж, посмотрим, что же за жизнь у меня якобы перед глазами…
Так как планом дома меня никто обеспечить не потрудился, идти придется наугад. Выглянув в окно, осторожно просунув голову меж острых осколков стекла, я обнаруживаю, что нахожусь на втором этаже. Вид отсюда открывается просто шикарный. Огромный сад, довольно запущенный, но не лишенный своего шарма и обаяния. Фонтан, аккуратные дорожки, беседка… Черт, можно подумать, я в каком-то дворце, честное слово!
В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что мое поведение и реакция на происходящее наверняка попахивают самым настоящим безумием. Нет, вы подумайте только! Я нахожусь в доме, где наверняка проживает серийный убийца! Более того, он следит за каждым моим шагом. Но нет! Я по-прежнему спокойна, ни намека на хоть малейшую боязнь или опаску. Наоборот, мне весело. Я счастливо улыбаюсь, словно мой визит сюда – это лучшее, что происходило со мной в жизни.
– Эй, мистер, - я снова поворачиваюсь к камере. – А звать-то тебя как? Нет, если не хочешь говорить, я понимаю. В таком случае я могу называть тебя «мистер похититель», или «мистер невидимка», или «мистер голос из динамика».
Интересно, если вынести человеку мозг бесконечной болтовней, может, в результате он выполнит мое условие, лишь бы оказаться подальше? Хотя сомнительно это…
– Да, кажется, скучать мне точно не придется, – после очередного приступа смеха отзывается он, а потом вдруг берет на удивление серьезный тон. – Меня зовут Оскар. Запомни мое имя.
– Эмеральда, – представляюсь я, решительно подходя к ближайшей двери и берясь за ручку. – Ну что, начнем?
========== Глава 2. Сказочник ==========
Уж не знаю, что же именно я ожидала увидеть за этой дверью, но ничего из ряда вон выходящего там не оказывается. Зато там есть – эх, мать моя женщина! – еще три двери. В принципе, обычная квадратная комната. Да, все та же изысканность обстановки чувствуется и здесь, несмотря на местами отвалившиеся обои и портреты в полный рост, у которых синей и красной краской почему-то закрашены лица. Позолоченная люстра с четырьмя круглыми плафонами перекликается с пузатой вазой, стоящей на небольшом столике в углу справа от меня. Слева стоит раскидистый фикус в огромном горшке. А в самом центре комнаты, словно какой-то почетный пьедестал, располагается еще один столик. Чуть больше, чем тот, что занимает ваза, но не он привлекает внимание в первую очередь, а странная деревянная коробка, стоящая на нем. Подойдя ближе, я с удовольствием провожу пальцем по резной крышке. Коробка здорово смахивает на шкатулку, но я просто не могу представить ту кучу драгоценностей, которую можно в ней уместить. Однако полюбоваться содержимым мне не суждено, потому что открываться странный ящик не желает, как я ни стараюсь. Нет, можно, конечно, взять его и расколотить об пол или об стену, но я все-таки не варвар. От внимания не ускальзывают два углубления в форме трехлистных цветков на крышке шкатулки. Что, предполагается, что надо вставить их, чтобы крышка открылась? Я решительно не понимаю, какой механизм должен быть встроен в эту крышку, чтобы устроить что-то подобное.
– Мда, – хмыкаю я, по привычке рассуждая вслух, махнув на шкатулку рукой. – Всегда мечтала попасть в компьютерную игру. Мечты вечно сбываются самым изощренным способом…
– Значит, любишь компьютерные игры? – повернув голову в сторону источника голоса, я обнаруживаю круглую колонку, что висит над той дверью, из которой я пришла. – Часто уходишь с их помощью из этого мира?
– Случается, – я только пожимаю плечами. – Когда пропадает вдохновение, а творить хочется, ненадолго окунуться в игру порой оказывается наилучшим выходом из положения. Для меня, по крайней мере.
За разговорами я подхожу к одной из дверей и дергаю за ручку, но та и не думает поддаваться.
– Чувствуешь себя на месте главных героев по мере прохождения? – кажется, Оскара ничуть не волнуют мои безуспешные манипуляции с дверью, хотя я по-прежнему не сомневаюсь, что камера есть где-то и в этой комнате, только я пока не могу ее разглядеть.
– Иногда, – отвечаю я, направляясь к двери напротив. – И необязательно главных. Порой история второстепенных героев оказывается куда интереснее, чем основной сюжет.
Эта дверь не заперта, так что я с любопытством сую свой нос в следующую комнату, коей оказывается ванная. Выложенные черным и белым мрамором стены вкупе с отсутствием окон делают ее чересчур мрачной. Нашарив на стене выключатель, я переключаю рубильник и осматриваю комнату уже при свете.
– А что до тебя? – интересуюсь я. – Ты тоже любитель поиграть?