Мальчик сглотнул, и его голос задрожал. — Он подтолкнул меня к задней двери, той, что в огород выходит и сунул мне в руку свой старый охотничий нож и сказал: «Ты уже взрослый, Тимоха и быстрый. Ты должен бежать».
Дверь затрещала под ударами снаружи.
— «Беги к дому старосты, — говорил он быстро. — Там, у задней стены, всегда стоит его гнедой жеребец. Он самый резвый в селе. Бери его и скачи в крепость. Не оглядывайся. Не останавливайся, даже если услышишь, что зовут. Расскажи князю о нападении».
— Он… он вытолкнул меня во двор, а сам запер дверь изнутри на тяжелый засов. Я слышал, как он начал двигать стол, чтобы забаррикадироваться, — Тимоха утер слезы.
В кабинете повисла тяжелая тишина. Мы все поняли, что это был последний приказ, который отец отдал своему сыну.
— Я сделал, как он велел, — продолжил мальчик, вытирая слезы рукавом. — Я бежал через огороды, прокрался к дому, перерезал ножом привязь и вскочил на гнедого. Он был напуган, рвался, но я вцепился в гриву. Я не посмел скакать через село. Повел его к лесу, на холм и оттуда уже к крепости.
Он рассказал, как уже на холме, прячась в кустах и успокаивая коня, видел весь ужас. Как воины Морозовых сгоняли всех, кто остался в живых, на площадь. Как вытащили на середину старосту Мирона и как их главный, в волчьей шкуре, лично отрубил ему голову.
— Они ушли после этого? Ты видел стяги? — тихо спросил я.
Тимоха отрицательно замотал головой.
— Нет. Они остались. Они согнали всех наших людей в амбар старосты, заперли и выставили стражу. К селу подходили еще отряды с телегами. Дальше я не стал ждать и поскакал к вам просить о помощи…а стяги. У них были стяги Морозовых.
Я слушал его, и во мне поднималась черная ярость, какой я не чувствовал никогда в жизни. Этот мальчик не просто сбежал. Он выполнил приказ своего отца, приказ воина. Он рискнул всем, чтобы принести весть и дать нам шанс спасти тех, кто остался.
Степан Игнатьевич дал знак страже.
— Уведите мальчика сначала к лекарям. Накормите, оденьте, дайте ему лучшую комнату. Он — гость князя, — он глянул на Тимоху. — А ты, пока никому ни слова. Твой рассказ может разжечь панику.
Тимоха серьезно кивнул.
— Я Матвея попрошу, чтобы он его к нам временно забрал, — сказал я управляющему. — Нельзя его сейчас одного оставлять.
Степан Игнатьевич молча кивнул. Когда дверь за ребятами закрылась, управляющий медленно поднялся и подошел к карте. Он долго смотрел на маленькую точку с надписью «Заречье».
— Это не набег, — сказал он наконец, и его голос был тихим и смертельно опасным. — Это война. Они окопались на нашей земле и бросили нам вызов, на который мы не можем не ответить. — Ступай к себе, Алексей, а я пойду к князю. Сейчас, наверняка, объявят совет.
Мы готовились к раздаче ужина, когда дверь распахнулась. В проеме стоял Ярослав. Он не просто был в ярости. Княжич был раздавлен.
— Алексей, — выдохнул он, входя на кухню. Мои поварята затихли.
— Княжич, — я подошел к нему. — Каково решение?
Он с грохотом опустил кулак на дубовый стол.
— Решение⁈ Решение — сидеть и ждать! — в его голосе звенела горечь и унижение. — Мне отказали.
Он подошел к столу и оперся на него руками, опустив голову.
— Ты сам слышал рассказ Тимохи. Ты видел его глаза, но отец и Ратибор… они видят в этом ловушку. Они считают, что Морозовы намеренно нас провоцируют, чтобы мы вывели войска из крепости. Они хотят собирать ополчение, укреплять границы… ждать!
Он посмотрел на меня, и в его глазах пылала бессильная ярость.
— Ждать, Алексей. Пока враг укрепляется на нашей земле! Они хотят сидеть и думать. А я… я так не могу.
Он отошел от стола и в отчаянии провел рукой по волосам.
— Что мне делать, Алексей? Я не могу просто сидеть здесь. Ты — мой советник. Посоветуй.
Я молчал, но мой мозг работал с бешеной скоростью. У этой ситуации было две стороны. Ярослав прав — бездействие это позор, смерть для людей и репутационные потери. А еще это сигнал врагам, что мы утремся — бейте еще.
С другой стороны старые волки, Степан и Ратибор, правы по-своему. Бросать все силы в неподготовленную атаку на врага, который ждет тебя — это самоубийство. Морозовы не дураки. Они наверняка приготовили ловушку. Получался замкнутый круг.
И тут я понял. Проблема была не в самой идее атаки. Проблема в ее названии, и в масштабе. Я вспомнил название быстрых, дерзких атак из моего мира, которые делали, чтобы не дать врагу закрепиться и потрепать его. Называется такая тактика разведка боем. Правда, у нас не совсем она, но что-то похожее сделать можно.
— Княжич, — начал я осторожно. — Твой отец и воевода во многом правы. Нельзя бежать всеми силами и воевать с Морозовыми за деревню.