— А что надо? Сидеть и ждать⁈ — насупился княжич.
— Что ты будешь делать, если кто-нибудь ударит по крепости пока все войско у Заречья? — спросил я его в ответ.
Княжич задумался и пожал плечами, явно не зная, что ответить
— Ты просил у них поход, а надо было не так просить…
— А как⁈ — с надеждой спросил он.
— Измени слова. Измени цель, — я шагнул ближе. — Не проси у них поход всего войска. Попроси один стремительный удар. Разведку боем.
Ярослав замер, в его глазах вспыхнул огонек понимания.
— Скажи, что тебе нужен небольшой, самый быстрый отряд. Не для освобождения села — это слишком опасно, а для того, чтобы прощупать силы врага. Нанести дерзкий, стремительный удар, не дать им закрепиться, постоянно их тревожить и тут же отступить. Сделать дерзкую вылазку. Это язык, который твой отец и Ратибор поймут. Они дадут тебе воинов для разведки, но никогда не дадут воинов для штурма.
На лице Ярослава медленно появлялась улыбка. Не веселая, а хищная, полная азарта. Он увидел путь.
— Разведка боем… — он произнес слова, пробуя их на вкус. — Не дать закрепиться… Алексей, ты… откуда только у тебя такие идеи рождаются⁈
Он больше не выглядел раздавленным. Он снова был командиром, у которого появился план.
— Я вернусь к отцу. Сейчас же. А ты… — он посмотрел на меня, и в его взгляде была не просьба, а уверенность в моем ответе. — Готовь свое оружие, советник. Оно нам понадобится для этой «разведки».
В то время как в крепости Соколов кипела ярость и готовился ответный удар, в захваченном Заречье, в доме убитого старосты, царило расслабленное, победное спокойствие.
Глеб Морозов стоял, склонившись над большим дубовым столом, на котором была расстелена карта земель. Рядом с ним, заложив руки за спину, стоял его союзник — воевода рода Боровичей, могучий и хмурый мужчина по имени Богдан.
— Мой человек донес, — сказал Глеб, не отрывая взгляда от карты. Его голос был спокоен, но в этом спокойствии чувствовалась сталь. — Как мы и предполагали, в их гнезде сейчас переполох. Совет разделился. Старики, во главе с самим Святозаром и его верным псом Ратибором, настаивают на осторожности.
Богдан хмыкнул, его губы скривились в жестокой усмешке.
— То есть, они собираются сидеть за стенами и смотреть, как мы укрепляемся на их земле?
— Именно, — Глеб выпрямился, и на его лице отразилось презрение. — Святозар предсказуем, как смена времен года. Он стар и боится. Он будет собирать ополчение, совещаться, отправлять разведчиков… Пройдет неделя, а то и две, прежде чем он решится на ответный удар. К тому времени здесь будет не село, а наша передовая крепость.
Глеб усмехнулся. Затея с отравлением крепости провалилась, но все равно сыграла ему на руку. Пока они отвлеклись на шпионов внутри, он смог перебросить войско и неожиданно атаковать, да еще и союзника нашел.
Все шло по плану. Они намеренно ударили по самому больному, чтобы посмотреть на реакцию. И реакция, как и предсказывал их «друг» в крепости, была именно такой, какой они ждали — медлительной и нерешительной.
— А что же их щенок, Ярослав? — спросил Богдан. — Он ведь горяч. Неужели стерпит?
— Щенок будет лаять и рваться с цепи, — отмахнулся Глеб. — Но отец не даст ему воли. Он слишком боится потерять единственного наследника в безрассудной атаке. А повар… — он усмехнулся, — повар пусть варит ему успокаивающий отвар. Наш друг подтвердил: старая гвардия взяла верх. Они будут ждать.
Он взял со стола два серебряных кубка, наполнил их вином из кувшина, стоявшего здесь же.
— Так что у нас есть время, союзник. Время, чтобы превратить это место в плацдарм, с которого мы будем разорять их земли всю зиму. К весне мы выпьем из них все соки, и только тогда нанесем решающий удар.
Он протянул один кубок своему союзнику.
— Так выпьем же. Не за быструю победу, а за долгую, мучительную агонию рода Соколов.
— За агонию, — ответил тот, принимая его.
Глава 21
Ярослав вернулся в зал совета так же быстро, как и покинул его. Только зашел он туда уже другим человеком. Если уходил он, будучи раздавленным отказом юнцом, то вернулся — командиром, у которого есть план. Ярость в его глазах сменилась расчетливостью.
Он не ворвался, как раньше, а вошел. Спокойно и уверенно. Прошел в центр зала. Мрачная атмосфера нерешительности, царившая в зале, казалось, ничуть на него не давила.
— Отец, — сказал он, обращаясь к князю, и его голос был тверд, лишен прежних истеричных ноток. — Я прошу слова. Снова.