Отряд вышел к поселку и нашел то, что от него осталось.
Из его короткого доклада перед моими глазами встала страшная картина. Сожженный дотла хутор старого мельника. Черные, дымящиеся головешки вместо дома. Уничтоженный, втоптанный в грязь урожай. Распоротые туши скота, брошенные гнить под осенним дождем. И несколько тел. Старик мельник, его жена, двое их сыновей. Убиты жестоко и показательно. Это был не набег ради добычи, а самый настоящий акт террора.
А затем, в течение следующих нескольких дней, плохие вести посыпались в канцелярию Степана Игнатьевича, где я теперь проводил большую часть времени, работая над своим проектом «Железный Запас».
Первым прибежал бледный, запыхавшийся разведчик из северного дозора.
— Господин управляющий! Отряд Боровичей! Они напали на наших охотников в лесу! Трое убиты, остальных разогнали! Шкуры забрали, остальное попортили!
Через день в крепость прибыл чудом уцелевший возничий из торгового каравана.
— Нас разбили у Старой Гати! — рассказывал он, дрожа. — Люди Морозовых! Они забрали все, что могли, а остальное уничтожили! Всех перебили, я один спрятаться успел! Купцы больше не пойдут по этому тракту, господин!
И, наконец, вчера вечером в кабинет, мрачный, как грозовая туча, вошел сам Ратибор.
— Мы потеряли еще один дозорный отряд, Степан, — сказал он глухо. — Попали в засаду у Черного Ручья. Из десятерых вернулись трое. Они говорят, нападавших было втрое больше, и они знали, где ждать.
Тактика врага работала безупречно. Соколы несли постоянные, болезненные потери. Наши ресурсы таяли, люди гибли, а главный враг оставался неуловимым, нанося удары то тут, то там. Атмосфера в крепости из триумфальной стремительно становилась тревожной и подавленной. Мы выиграли одну битву, но теперь было ясно, что мы начали проигрывать войну на истощение.
На следующий день по крепости пронесся гул — князь Святозар созывал большой военный совет. В главном зале собрались все: воевода, управляющий, все десятники и капитаны, включая «старую гвардию» во главе с братом князя, воеводой Всеволодом. Атмосфера была гнетущей. Новости о постоянных набегах и сожженных поселках уже расползлись по гарнизону, и на лицах у всех читалась тревога.
За час до большого военного совета, когда я был на кухне и контролировал приготовление завтрака, дверь тихо отворилась. Вошел Ярослав. Он был одет для совета, а в его глазах плясали хитрые огоньки.
— Алексей, подойди, — позвал он меня в тихий угол у кладовой. — Сейчас начнется представление.
— Представление? — удивленно переспросил я.
— Идея Степана, — усмехнулся Ярослав. — Он уверен, что наш предатель — кто-то из старых капитанов и сегодня мы будем кормить его небылицами. Совет будет открытым и на нем мы все будем играть свои роли.
Он наклонился ближе, и проговорил шепотом.
— Мы будем говорить только об обороне. О том, как мы боимся, как не хватает сил, как нужно копить запасы, чтобы пережить зиму в осаде. О том, что о нападении мы даже не помышляем. Отец, Ратибор, Степан — все будут играть отчаяние. Твоя задача — поддержать нас. Твой доклад о запасах продуктов… сделай его напряженным. Подыграй нам, хорошо?
Я кивнул, и усмешка появилась и на моем лице. Это был хитрый план.
— Понял, княжич. Представление так представление.
Когда я вошел в зал совета, то уже знал свою роль. Это будет деально разыгранный спектакль, режиссером которого был Степан Игнатьевич.
— Они изматывают нас, — мрачно начал Ратибор, и его слова были частью этой игры. — Их летучие отряды повсюду. Мы несем потери. Наши люди напуганы. Если так пойдет и дальше, к зиме мы останемся без припасов и без сил.
— Мы должны укрепить оборону! — выкрикнул один из старых капитанов. — Собрать все силы в кулак, защитить крепость! Оставить границы!
— Оборона — это хорошо, — вмешался Степан Игнатьевич. — Но обороняться можно лишь тогда, когда есть, что есть. Наш главный враг сейчас — не Морозовы, возможный голод, который наступит скоро, если мы ничего не предпримем и враги продолжат разорять наши земли. Знахарь, тебе слово. Расскажи о запасах.
Я поднялся. Все взгляды были устремлены на меня. Развернул свиток, который приготовил заранее, как только Ярослав сообщил мне о спектакле. Это была не презентация нового проекта, а реальнвй отчет о состоянии наших продовольственных запасов.
Я начал доклад ровным и деловитым голосом.
— На данный момент наши запасы позволят продержаться крепости шесть месяцев. Но…
Я сделал паузу, давая словам набрать вес.