Степан кивнул и направился к выходу. Игра только начиналась, но первый ход противника был ясен. Теперь нужно было решать, как отвечать.
Алексей
Поздним вечером я сидел в своих покоях, пытаясь читать старинный травник, но мысли постоянно возвращались к дневному визиту столичного «купца». Что-то в нем было не так. Я слышал обрывки его разговора со Степаном, пока был на кухне, и интуиция, обостренная эликсирами и постоянной опасностью, кричала о подвохе.
Стук в дверь прервал мои размышления. — Войдите. В комнату вошел слуга с обеспокоенным лицом: — Боярин Веверин, князь срочно просит вас в малый зал совета.
— В такое время? Что-то случилось? — Не знаю, но лица у всех очень серьезные.
Я быстро накинул плащ и направился в зал. В малом зале меня ждали князь Святозар, Ярослав и Степан Игнатьевич. Атмосфера была такой густой и тяжелой, что, казалось, ее можно резать ножом.
— Алексей, садись, — сказал князь. — Разговор будет непростым.
Я сел, чувствуя, как внутри все сжимается. — Это из-за нашего гостя из столицы? — прямо спросил я.
— Ты как всегда проницателен, — мрачно кивнул Степан Игнатьевич. — Этот «купец» Лука — не купец. Это шпион из столицы, скорее всего из Тайного Приказа. Он приехал оценить тебя, Алексей.
Слова ударили, как удар хлыста, но я не показал удивления. Это лишь подтвердило мои смутные подозрения.
— И какова его оценка?
— Судя по всему, самая высокая, — ответил Степан. — Он уехал сегодня вечером, оставив «дружеское» послание, в котором намекает, что Великий Князь был бы счастлив видеть такого «умельца» при своем дворе.
— Богдан Боровичский, — с ненавистью произнес Ярослав. — Этот змей проиграл войну мечом и начал войну шепота. Он представил нашу победу как угрозу для Великого Князя.
Я почувствовал, как холод разливается по жилам. — То есть они хотят…
— Они хотят тебя, — прямо сказал Степан. — Человека, способного делать армию сильнее, не могут оставить в руках удельного князя. Для столицы ты — не человек, а стратегический ресурс.
— Но я ведь не делаю армию непобедимой! — возразил я. — Я просто…
— Неважно, что есть на самом деле, — перебил меня князь. — Важно то, во что они верят. А они верят в колдуна, который может изменить баланс сил.
Наступила тяжелая пауза. Я пытался осмыслить услышанное не как обиду, а как новую, сложную задачу.
— И какие у нас варианты? — спросил я, и мой голос был спокойным и деловым.
Степан Игнатьевич удивленно посмотрел на меня, явно ожидая другой реакции. — Вариантов немного, и все плохие, — ответил он. — Первый — ты едешь в столицу. Это почетная ссылка, золотая клетка, из которой ты уже не вырвешься. Второй — мы отказываемся. Это будет расценено как мятеж, и на нас пойдут уже не Морозовы, а дружина Великого Князя.
— Есть третий вариант?
— Исчезнуть, — мрачно сказал Ярослав. — Сбежать в дальние земли, где тебя не найдут.
Я встал и подошел к окну. Внизу, во дворе, проходил ночной дозор. Привычная, мирная картина, которая теперь казалась хрупкой, как стекло. Я не чувствовал обиды на них. Они были правителями, и они мыслили, как правители. А я… я был проблемой. Опасным активом, который мог либо принести им величие, либо погубить.
— Алексей, — наконец сказал князь Святозар, и в его голосе я услышал боль. — Я в неоплатном долгу перед тобой и твоим родом. Я бы отдал все, чтобы ты остался, но я не могу поставить под удар весь свой народ.
— Я понимаю, — тихо сказал я. Мой разум уже лихорадочно искал выход, просчитывая ходы. — Я не обижаюсь. Я думаю.
— Сколько времени у нас есть?
— Неделя, может, две, — ответил Степан. — Пока Лука доедет до столицы, пока доложит, пока Великий Князь примет решение. Потом придет официальный приказ.
— Хорошо. — Я повернулся к ним. На их лицах было написано сочувствие, но я не нуждался в нем. Мне нужно было решение. — Дайте мне одну ночь. Чтобы подумать. Завтра утром я скажу вам, что мы будем делать.
Они удивленно переглянулись. Они ожидали от меня отчаяния, просьб о защите, чего угодно, но не этого. Не того, что я возьму решение этой неразрешимой задачи на себя.
— Ты… ты уверен? — спросил Ярослав.
— Да. — Я кивнул. — Вы выиграли мне время. Я выиграю нам решение.
Выйдя из зала, я почувствовал не страх и не обиду, а странный, холодный азарт. Они видели тупик. А я… я видел новую, самую сложную шахматную партию в моей жизни.
Глава 25
Я провел эту ночь без сна, мучаясь над решением, которое должно было определить всю мою дальнейшую жизнь. Ходил по комнате, сидел у окна, смотрел на звезды — но покоя не находил. К рассвету я принял решение, которое казалось безумным, но единственно правильным.